– Ваше появление лишь ускорило планируемые мною события. С вашей помощью я убрал ненужные, мешающие фигуры. Во-первых, верных людей Абу Салиха, во-вторых, Хашима… Теперь настала очередь Ушкова. Нет Черного Генерала, нет Филиппыча… Есть только МЫ между прошлым и будущим, – на мотив известной песни неожиданно пропел Стекольщик и улыбнулся. – Вы действовали прекрасно, на высшем уровне. Ваш командир… Он вообще очень дорог моему сердцу, так как никогда не вздумает обращаться за помощью в органы. «Не люблю милицию, не люблю "контору" – его слова?
– Да, – ошарашенно кивнул я.
Выходило, что мы и вправду действовали в соответствии с планами этого упыря. Выходит, мы наемники наркомафии?! Чабан – главарь?!
– Я не люблю милицию, не люблю «контору», – печальным усталым голосом произносил Чабан.
Он напоминал профессора Преображенского из «Собачьего сердца». «Да, я не люблю пролетариата», – печально согласился профессор. Именно ПЕЧАЛЬНО. Дескать, и рад бы полюбить, да не получается. И только сейчас Стекольщик поведал мне отчего. Я знал, что у Якова Максимовича пять лет назад погиб сын Саша, курсант Рязанского десантного. Чабан подробностей не рассказывал. Другие говорили, что несчастный случай. Ходили слухи, что пьяные подонки вдесятером напали и ножом ткнули, когда Сашка махаться стал. А оказывается, сына Чабана не пьяная шпана жизни лишила. Точнее, шпана, конечно же. Именно шпана, пьяная и наглая. Только шпана была одета в ментовскую форму. Менты те молодые были, чуть старше Сашки. И конфликт тот дурацкий вышел из-за девчонки. Менты на следствии говорили, что хотели лишь попугать курсанта. Надеть наручники, вывести в лес, растолковать, кто «большой», а кто «салага». Только не учли, что наручники на курсанта десантного училища надеть не так-то просто. Втроем одолеть Сашку они в рукопашной не смогли, потому самый нервный из них схватился за табельное оружие. Пять пуль в упор выпустил, две в сердце. Тело вывезли за город, закопали. Такие вот менты. Не менты даже, мусора. Другого слова не подберешь.
– Видишь, как все перемешалось, Валентин… – рассказав историю Чабана, произнес Стекольщик. – Все против всех. Твои приятели полчаса назад подожгли один из моих складов и подобрались к фабрике. Вы профи высокого уровня, готов признать и снять папаху. Но вы понятия не имеете, где главный наркозавод и схрон. Вы сдохнете, сгорите, но никогда не обнаружите его.
Чабан жив. Жив Кентавр. Значит, жива и девушка Антонина. Высокая, застенчивая медсестричка с нежным милым личиком… А я вот здесь, перед этой гнидой стою чуть ли не навытяжку.