– Детьми не прикрывайся. Последнее это дело.
Некоторое время оба молчали.
– Твой сын, я слышал, тоже по десантной линии пошел? – вдруг спросил военврач.
– Моего сына нет, – ответил Чабан, с трудом совладав с мышцами лица.
– Чечня?
Чабан молчал.
– Разные мы люди… – произнес Саша.
– Давай о деле говорить, – слегка дернув вверх ствол пистолета, сказал Чабан.
– Ну… давай.
У Риты устали глаза (экран в пудренице был слишком мал), и ее сменил Женя. Только Рита сняла наушники, как раздался телефонный звонок. Звонил постоянно включенный мобильник, оставленный Булышевым, как возможное средство связи с «конторой». Мелодичная трель говорила о том, что на связь с ними шел кто-то из ФСБ. Малышев, затаив дыхание, смотрел на Риту, слушая ее короткие вопросы и ответы. Разговор длился полторы минуты. Отключив связь, Рита сообщила Малышеву, что на связь вышел человек Булышева и в скором времени они должны будут встретиться с ним.
– Если сделаешь все четко и наша акция не сорвется, то считай, что ты прощен. Но с коммерцией своей завязывай, – проинструктировав военврача, закончил беседу Чабан.
Александр Александрович лишь тяжко вздохнул.
– Сделай это, Саша… – произнес на прощание Чабан.
Валентин Вечер
– Иногда так хочется пару этих «птичек» привалить, – проговорил Артур, кивая в сторону скрывшихся за лесом двух легкомоторных спортивных самолетиков.
– Откуда такие «птички»? – поинтересовался я.
– Казаки к балалайкам мотор приделали, – пояснил Артур. – Аэроклуб у них по соседству. На самой границе с Солнцедарским краем.
Аэроклуб на границе с Изгорией? Да, что-то слышал об этом. Какой-то казачий генерал оказался фанатом спортивной авиации, и теперь над Солнцедарским краем и приграничными изгорскими селениями почти каждый день парит парад малой авиации. Легкие низко летящие самолетики не штурмовики, пережить можно. Впрочем, авиация, особенно спортивная, меня за душу не трогала. В летчики никогда не собирался. Хотел стать десантником и стал им.
– На вид ты дохлый, – переменил тему Артур, рассматривая мою обнаженную до пояса худощавую, не слишком мускулистую фигуру.
Мы оба умывались из холодной горной речки. За моей мокрой спиной маячили двое вооруженных боевиков.
– А бьешься люто, – продолжил Артур.
Он хорошо владел русским, четко давал определения и характеристики. Вполне возможно, что никаким другим языком Артур не владел.
– Жизнь заставит, не таким лютым станешь, – ответил я.
– Это точно, – согласился со мною Артур и взглянул на табло своих электронных часов.
Те показывали без двух минут семь тридцать утра.