– Что-нибудь случилось, Яков Максимович? – спрашиваю я.
Чабан молча положил передо мною скомканную газету с черно-белыми фотоснимками и репортажем из Вильнюса.
– Пишут, грамотеи столичные, будто мы девушку раздавили бронемашиной, – глядя в пол, произнес Чабан. – А в гробу ту девчонку хоронили целую, с руками, ногами и головкой. По телевизору вся страна видела… И вот в ихней газетенке, полюбуйся.
И ведь в самом деле. Боевая машина если только по ноге проедет, одно мокрое костяное крошево. А если всего человека, то и вовсе лужа. Это и ежу понятно.
– Все видят и молчат, – продолжил Чабан.
И сам замолчал. Так и сидел, глаз не поднимая. У Чабана у самого дочка, сейчас уже замужняя барышня, а тогда ей лет двенадцать было… Так молча еще по кружке спирта махнули и разошлись. И каждый знал, что девушку с нежным, плохо запоминающимся нерусским именем никто не давил. Убили ее другие, не десантники. А потом подбросили, чтобы фотографировать, на телевидение снимать и орать. То же самое в Тбилиси было, с саперными лопатками. Я там, правда, не был. Там другое подразделение. Так вот – медицинская экспертиза установила, что погибшие демонстранты скончались отнюдь не от колото-резаных ран. Кто-то от проникающего ножевого, кто-то от сильного удара тупым предметом, а кое-кто и от огнестрельных ранений. Вот так! А вы попробуйте, ради эксперимента уроните саперную лопатку себе на ногу, тогда узнаете, что это такое. Тем не менее миф о саперных лопатках и зверях-десантниках гулял тогда по всему земному шару… И еще одно, на сей раз очень циничное замечание. Человек пять десантников, обученных штыковому бою и вооруженных этими самыми лопатками, порубили бы в капусту и разогнали уцелевших демонстрантов в течение трех-четырех минут. У нас этому обучаются на совесть.
Таких, как мы, называют псами войны. Мне не слишком нравится это определение. Какие мы псы?! Мы люди… Несмотря ни на что.
Кентавр спал. Я вел машину, не прибавляя скорости. Небо хмурилось, но дождя еще не было. Мы проехали так минут сорок, и тут Кентавра разбудил мобильник, затренькавший в его кармане. Михаил молча выслушал сообщение, потом повернулся ко мне.
– Глуши мотор! – сказал он.
– В чем дело? – спросил я после того, как остановил машину.
– Сейчас узнаем, – произнес Кентавр, кивнув за окно.
Не прошло и пяти секунд, как рядом с нами затормозила иномарка Артура.
– Срочно возвращайтесь! – властно произнес Артур, не открывая дверей, а лишь опустив стекло.
– А что такое? – поинтересовался я.
– Там узнаете!
Мне не оставалось ничего другого, как развернуть фуру и двинуться в обратный путь. Артур катил впереди нас, а сзади пристроились два джипа повышенной проходимости. Интересно, что нас с Кентавром не разоружили. Пневматика и «осы» остались при нас. Михаил положил мне на шею свою тяжелую ладонь и негромко произнес: