Военврач говорил чистую правду. Валентина Вечера он в лицо не знал.
– Ты сейчас поедешь со мною! – приказным тоном проговорил Хашим.
– Но… – начал было военврач, однако его быстро оборвали двое здоровенных подручных Хашима.
Ситуация «бизнесмену» очень не нравилась. Тем более что теперь у него было целых два хозяина – Абу Салих и Стекольщик. Последний отдал распоряжение «оказать любезный прием». Ему явно были нужны эти люди. Ставить в известность Стекольщика прямо сейчас? С этим Хашим решил не торопиться. Кое-что Хашиму было непонятно. Зачем Стекольщику понадобились эти отмороженные рамзесы? Он, Хашим, должен сейчас сам во всем разобраться. И лишь потом говорить со Стекольщиком. Рамзесов лучше держать под личным контролем.
Не прошло и часа, как Хашим и начальник госпиталя были уже на загородной базе. Военврача Хашим оставил в машине, под усиленной охраной, а сам направился в особняк, похожий на крепость с бойницами. Александр Александрович вынул из кармана пачку сигарет, закурил. Пачку же убирать не стал, положил рядом с боковым стеклом, направив точно на особняк-крепость.
– М-да, с наскока эту башню не возьмешь, – произнес Чабан, разглядывая изображение в зеркальце косметички.
Автомобиль десантников подъехал совсем близко к базе и замаскировался в лесу. Сейчас до нее было метров двести, не больше. «Ниву» надежно скрывала листва дикорастущего леса. Радиус передачи видеоизображения был не более чем полтора километра. По счастью, «косметичка» и «сигареты» были снабжены радиомаяком.
– Если удастся подойти близко, то можно попробовать установить мины, – сказал Малышев.
– Этот господин живым нужен. Забыл? – ответил Чабан. – Обезглавить легче всего. «Контора» права.
С этим никто не спорил. В самом деле, имея в руках одного из главарей наркомафии, можно было нешуточно влиять на всю ситуацию.
При Абу Салихе были, как всегда, двое его «немых» телохранителя. С речевым аппаратом у них было все в порядке, и русский язык они знали сносно, тем не менее все время молчали. Редким словом перебрасывались лишь со своим хозяином.
– Что будем делать? – спросил Хашим, изложив последние события.
– Что делать? – переспросил Абу Салих. – В яму посадить, побеседовать…
С этими словами Абу Салих отдал приказ немедленно вернуть «караван».
«А что, пожалуй, Абу Салих разберется с этими незнакомцами лучше, чем Стекольщик, – не очень весело думал Хашим. – Последний далеко отсюда, а Абу Салих – вот он».
Валентин Вечер
– Выходите с поднятыми руками! – скомандовал Артур, а его подручные вскинули автоматы.
Вот это поворот! Мы вернулись на базу и затормозили в каком-то десятке метров от особняка-крепости, где была резиденция «уважаемого». Нам с Кентавром ничего не оставалось, как вылезти из кабины и безропотно отдать бесполезное, в общем-то, оружие. Поведение Кентавра и моя собственная интуиция подсказывали, что Чабан и ребята где-то близко. Проще всего было бы снабдить меня или Кентавра портативной передающей видеокамерой-сигаретами. Но Чабан учитывал все, вплоть до нашего тотального обыска и изъятия всех подозрительных предметов. Все-таки мы были чужаками. Именно такой шмон нам и устроили. А через какие-то пару минут мы предстали перед взором Хашима и человека в черной накидке и черных очках. Эль-Абу Салиха. Рядом с Хашимом стоял неизвестный мне мужчина средних лет. Вид у него был понурый, а в руках он мял… пачку дешевых сигарет. Миниатюрная видеокамера покойного Булышева! Это означало, что Чабан видит и слышит все происходящее.