– Тогда сейчас переместим тебя в багажник вашего драндулета. Нам он все одно трупы возить. Гадь там сколько влезет.
– Мужики, – жалобно завыл Крюк, – может, договоримся? Я вообще случайно…
– Вот и мы случайно укокошим вас, чтобы в следующий раз детскими проблемами никого не загружали.
– Это не мы, – дрожащим голосом проговорил Гвоздь. – Нас Таран заставил.
– А где ваш Шипилов? – спросил Антон.
– Его Таран замочил, – выдержав паузу, словно размышляя, стоит ли быть до конца откровенным перед смертью или нет, ответил Гвоздь.
– Опусти окно, пожалуйста, – неожиданно попросил Крюк. – Плохо что-то.
Полынцев нажал на кнопку стеклоподъемника. В машину ворвался поток свежего воздуха с ароматами лесных трав и хвои.
– Вдыхайте и думайте, какая она все-таки прекрасная, жизнь, на самом деле! – с пафосом продекламировал Филиппов.
Впереди появился пост ГИБДД. Ни Полынцев, ни Филиппов не поняли замысла бандита и не обратили внимания на то, как Костян толкнул Гвоздя в бок. Едва машина поравнялась со стоящими у проезжей части постовыми милиционерами, Крюк высунул голову в окно и во всю глотку заорал:
– Менты козлы!
– Педерасты! – взвыл не своим голосом Гвоздь.
Старший лейтенант, проверявший в это время документы у какого-то водителя, выронил зажатый под мышкой жезл. Уже немолодой сержант бросился к машине, но на полпути остановился, с открытым ртом провожая взглядом «Ниву-Шевроле» с оборзевшими пассажирами.
– Ну что, – усмехнулся Антон, – помогло?
– Придурки, у нас все схвачено. – Полынцев сокрушенно вздохнул, глядя на вспотевшие лица бандитов.
– Так уж и схвачено, – недоверчиво проворчал охрипшим голосом Гвоздь.
– Давай еще раз попробуем, – предложил Антон, включая левый поворот.
Развернувшись, он еще раз проехал мимо ничего не понимающих гаишников, но ни Гвоздь, ни Крюк больше не решились орать.
Факт того, что милиция не предприняла никаких попыток преследовать хулиганов, еще больше убедил бандитов, что они перешли дорогу очень серьезным людям. Несмотря на открытые окна, им обоим не хватало воздуха. Появилось желание выть, кричать, биться непутевой головой о спинку сиденья…
Особый ужас они испытали, когда после часа езды Филиппов свернул на плохо асфальтированную дорогу. Встречные машины практически отсутствовали, из чего стало ясно: везут в глушь.
– Я завидую Шипе, – неожиданно вырвалась из уст Гвоздя фраза. – Он уже это пережил.
От этих слов лицо Крюка сделалось белым как мел.
– Рано завидуешь, – услышав его бормотание, вздохнул Антон. – Может, он сейчас в геенне огненной корчится.
– Ты в это веришь? – спросил Полынцев.