Сергей долго молча стоял, прислонившись плечом к дереву. Затем, запрокинув голову, посмотрел в звездное небо:
– Значит, она сейчас в Подмосковье?
– Да, – подтвердил Филиппов. – Бригада собрала деньги, и ее поместили в платную клинику. Как теперь поступишь?
– Я офицер и принадлежу прежде всего России, а потом уже родным и близким. Эмоции и все остальное тогда, когда государство определит, то есть в отпуске. Все, закроем эту тему!
На следующее утро Антона разбудили голоса, доносившиеся с улицы через оставленное открытым на ночь окно. Он оглядел комнату. Завьялов с Полынцевым спали. Прислушался. Один голос принадлежал Салману – хозяину дома, второй был ему незнаком.
«Может, документы привезли», – мелькнула мысль.
Быстро натянув на себя спортивные штаны и взяв полотенце, он направился в душ.
Во дворе рядом с Салманом действительно стоял незнакомый мужчина. Он был довольно молод. Глаза закрывали солнцезащитные очки в дорогой оправе. Нос с горбинкой, прямоугольный подбородок. Черные волосы было коротко подстрижены.
– Как спалось, Антон? – заслышав позади себя шум, обернулся Салман.
– Спасибо, хорошо, – Филиппов постарался изобразить некое подобие улыбки. – У вас с утра гости?
– Это не ко мне, а как раз к вам.
Мужчина неторопливо обошел хозяина и приблизился к Антону:
– Меня зовут Геонид Ахматов.
При этом незнакомец со столь странным именем не подал руки, не снял очков.
– Меня – Антон, – ответил Филиппов и направился в душ.
– Стой! Я же с тобой разговариваю!
– А я с тобой нет, – бросил Антон на ходу. – Мне твое имя и чванливость ничего не говорят.
Послышались торопливые шаги и тяжелое дыхание. Наконец человек, назвавший себя Геонидом, нагнал его и грубо схватил за локоть.
Антон левой рукой сдернул с плеча полотенце, накинул его наглецу на шею и легко бросил через себя.
Плашмя упав на дорожку, выложенную кирпичом, чеченец громко вскрикнул. Очки слетели, и Филиппов обнаружил, что одного глаза у мужчины нет. От брови до нижнего века белел уродливый шрам. Послышалась ругань хозяина дома. Антон обернулся. Салман, сильно хромая, с перекошенным от страха и негодования лицом бежал в их сторону:
– Зачем ты это сделал?! – Он упал на колени перед еще до конца не пришедшим в себя чеченцем и что-то запричитал.
Филиппов зло сплюнул и быстрым шагом направился в душ, по пути ругая себя за явный перегиб и ломая голову над тем, как теперь сложатся отношения между ним и Ахматовым.
Когда он вернулся в дом, то застал Геонида и Хамида вместе с Завьяловым и Полынцевым сидящими за столом.
– Садись, – Ахматов взглядом указал на свободный стул. – Через час после того, как все приведут себя в порядок, выезжаете в Москву.