Раздражение отразилось на его лице, и прошло некоторое время, пока он взял себя в руки.
— Виллельм может быть моим кузеном, но это не означает, что я считаю его идеальным главой нашей планеты. Вы говорили о своих претензиях на более высокое положение и о том, что были обмануты. Это так? Или вы просто один из придворных болтунов? Подумаете хорошенько, прежде чем ответить. Вы можете навредить себе. Найдутся и другие люди, которые думают так же, как и вы, жаждущие изменить порядок.
Импульсивность, энтузиазм вот что я должен был проявить. Или лояльный друг, или смертельный враг других вариантов не было. Я рванулся вперед и крепко схватил его за руку.
— Если вы сказали мне правду, вы получили единомышленника, который пойдет рядом с вами. Если солгали, и это просто ловушка короля, тогда, Князь, будьте готовы сражаться.
— Нет необходимости в сражениях, сказал он.
Он с трудом освободил свою руку.
— По крайней мере между нами. Впереди трудный путь, и мы должны доверять друг другу.
Он хрустнул суставами и мрачно взглянул в окно.
— Я искренне надеюсь, что смогу полностью положиться на вас. Фрейбур во времена наших предков был совсем другим. Лига задушила инстинкты борьбы нашего народа. Ведь нет ни одного человека, на кого я мог бы положиться.
— А те, кто взял меня из камеры? Они, вроде, действуют достаточно хорошо.
— Грубая сила! воскликнул он.
Он надавил кнопку в ручке кресла.
— Твердолобые болваны. Этих я могу нанять, сколько угодно. Мне нужны люди, которые могут руководить, помогать мне вести Фрейбур к светлому будущему.
Я не стал говорить о человеке, который стоял в коридоре и руководил всей ночной операцией. Если Рденрант не хочет говорить об Ангелине, я тоже не буду касаться этого предмета, но раз ему хочется видеть во мне умного коллегу, надо ему подыграть.
— Скажите, вы специально оставили в руке охранника кусок мундира? Он бросался в глаза.
Глаза его сузились, когда он повернулся, чтобы посмотреть на мен.
— Вы очень наблюдательны, Бент, сказал он.
— Дело практики, ответил я.
Я пытался одновременно изобразить скромность и честолюбие.
— Этот кусок материи с пуговицей в руке охранника выглядел, как будто его оторвали в борьбе. В то же время я видел, что все были одеты только в черное. Может быть у этого другой смысл…
— Чем дальше, тем больше я радуюсь, что встретился с вами, сказал он. Он обнажил все свои кривые зубы с выражением, которое, видимо, считал за улыбку.
— Люди Старого Дюка имеют красную ливрею, как вы несомненно знаете…
— А Старый Дюк является сильнейшей опорой Виллельма Девятого, закончил я за него. — И с л а б е й ш и м не повредит, если он рассориться с королем.