Все-таки они своего добились.
– Еще бы, – сквозь зубы проговорил генерал. – Они рвались к этому с тридцать седьмого года. В тридцать седьмом не вышло, наоборот, органы их самих взяли под свой контроль, в пятьдесят первом почти получилось, но помешал Лаврентий, а теперь уже никто не помешает. На какое-то время они станут неуязвимы.
– Дальше о повышении революционной бдительности, – Ренат просматривал листки блокнота, – ну, это я читать не буду, и так все ясно. Про усиление воспитательной работы – воспитывать коммунистов в духе беззаветной преданности партии. Да, вот еще: «Высший принцип нашего руководства – коллективность, сплоченность и монолитность. Никому не позволено нарушить это единство». Сергей Владимирович, вы понимаете, что все это значит?
Кудрявцев пожал плечами:
– Чего тут не понять? Один народ, одна партия, один фюрер. Увидишь, скоро они выставят и вождя. Не смотри на меня так, Ренат, я все это видел в Германии. Это обыкновенный фашизм, как о нем мечтали его создатели. В реальности у них такого не получилось, не получится и у этих, однако стараться будут… Но ты не обольщайся, Ренат, на самом деле все хуже. Ты Кагановича слышал? Не помнишь? Тогда давай я тебе почитаю… «Партия для нас выше всего. Никому не позволено, когда этот подлец говорит: ЦК – кадры и пропаганда. Не политическое руководство, не руководство всей жизнью, как мы, большевики, понимаем. Но это не значит, что ЦК должен заменять Совет Министров, обком – облисполком и т. д., но мы должны концентрировать политическое руководство». Ты понял? Руководить всей жизнью, но никого не подменять. Командовать, ни за что не отвечая. При этом обладая всей полнотой власти над МВД и утверждая окаменевшую идеологию, которая устарела еще двадцать лет назад. Знаешь, Ренат, у меня одна надежда – что у этих вот, – он хлопнул рукой по столу, – вырастут дети, которые захотят большего.
– Чего же им еще хотеть? – поинтересовался Ренат. – Страна и так принадлежит им.
– Э, у тебя плохо с психологией. Страна находится у них в коллективной собственности, а детки захотят иметь по кусочку для себя лично. А чтобы получить по личному куску, им придется взорвать существующий строй и восстановить капитализм.
– Это неизбежно?
– К сожалению, нет. Возможны и худшие варианты. Не смотри так, бывают ситуации, когда утрата социальной справедливости является меньшим злом. Что там у тебя еще? Чего ты щекой дергаешь?
– Про Лаврентия Павловича, – тихо сказал Ренат. – Они и это проговорили.
– Кто?
– Андреев.
– По сумме должностей – второй после Молотова.