– Ну вот и молодец. Если все пойдет хорошо, можешь наведаться к его дружкам, установить связь между ними и Берией. В общем, задача твоя выведать об этих предателях как можно больше. Так, чтобы мы смогли сразу накрыть всю организацию. Если выполнишь, не обижу и не забуду.
– Никита Сергеевич, – обиженно вскочил Павел, – я с вами на фронте не ради наград… И теперь тоже… Все сделаю, что смогу!
– Все-таки обиделся… Ну прости дурака, забыл я, какой ты у нас горячий. И еще раз я тебя обижу, Павлушка. Потому что предупрежу: о задании твоем – никому и ни при каких обстоятельствах. Ни под пыткой, ни в бреду, ни жене в постели… У Берии всюду глаза и уши, и если они о тебе узнают, никого не пощадят. Им не привыкать. Знал бы ты, сколько невинных душ на их кровавых руках. Им что женщина, что ребенок… Эти люди, они те же фашисты… нет, они хуже фашистов, потому как воюют против своего народа. Но мы им голову отрубили, отрубим и их грязные руки. Понял?
Павел, посерьезнев, кивнул.
– Ну, тогда иди. Сейчас тебя отвезут прямо к нему. Проведи первый допрос. Лошадей не гони, в душу не лезь, просто присмотрись, определи, как работать дальше. И помни: партия надеется на тебя, товарищ Коротков…
Штаб МВО. 10 часов 45 минут
Обратно Павла везли на обычной потрепанной «эмке», чтобы не привлекать внимания. В штабе его уже ждали. Коренастый полковник, кивнув, предложил следовать за собой и повел во второй двор, по углам которого стояли танки, блокируя все подступы к бункеру. Спустившись вниз, полковник представил Павла худощавому строгому майору. Они прошли по узкому коридору в небольшую комнату. Стены завешаны картами, на одной портрет Сталина, в углу сложены штабелем несколько простых столов и стульев. Один из столов стоит по центру, за ним – удобное кресло, перед ним – стул. Вот и вся меблировка.
– Сейчас приведем, – сказал полковник и вышел.
Павел уселся за стол, успокаивая себя. Ну что такое, в самом-то деле, – волнуется, как мальчишка перед первым свиданием. Можно подумать, он в жизни своей никого не допрашивал. Будь Берия хоть трижды министр, а все равно он враг, и вести себя с ним следует вполне определенным образом. Может быть, мандражит из-за того, что задание сверхответственное? Если его выполнить, потом служба пойдет, как по шоссе…
По правде-то сказать, на утреннем свидании он изрядно в дурачка поиграл. Нет, конечно же, он был рад встрече со своим генералом, – но майор Коротков давно уже не тот простоватый парнишка, который бегал за членом Военного совета Хрущевым по траншеям. Задание партии есть задание партии, и он, как коммунист, его выполнит… но слова Хрущева о врагах он услышал и понял, почему первый секретарь ЦК КПСС не вызвал его к себе в Кремль, а приказал тайно доставить утром, в самый неурочный час, на дачу. И к тому, что среди подельников Берии могут оказаться очень важные персоны, он тоже готов. Вот только не Никите Сергеевичу учить его, военного разведчика, допрашивать врагов. Сказал тоже: «проникнуться», человеческое поискать… Да если он сейчас начнет играть, хотя бы в самой мелочи, такой опытный волк, как Берия, тут же его размотает. Не проникаться к нему надо, а вести допрос, как положено. Связь нужна не ему, а Берии, вот пусть он и «проникается», пусть ищет в молодом следователе то человеческое, за которое его можно зацепить и завербовать. А он понаблюдает, опыта наберется…