– У меня есть распоряжение ознакомить вас с весьма интересными материалами. Вам, может быть, неизвестно, но на этой неделе прошел Пленум ЦК, посвященный разоблачению врага народа Берия, – он плюхнул на стол кипу напечатанных под копирку листочков бумаги и положил сверху пенсне. – Ознакомьтесь. Мешать не буду.
…Он знал, конечно, что Хрущев станет проводить пленум, на котором постарается его утопить. И примерно представлял себе, как будет выглядеть этот партийный форум. Но одно дело представлять, а другое – прочесть стенограмму, кожей почувствовать единодушное осуждение со стороны тех, кто еще месяц назад сидел с ним за одним столом на многочисленных заседаниях, с кем они могли ссориться и мириться, но работали толково и конструктивно. И какое осуждение… Первая мысль была – что это руденковская фальшивка. Но, вчитываясь в стенограмму, он понял: нет, не фальшивка. Из этих строчек словно наяву вставали лица выступающих, он слышал их голоса, их неповторимую манеру выражаться, у каждого свою. Подделать такое невозможно, но и объяснить – тоже…
Ладно, Георгий в себе не волен, у этих вся страна в заложниках. Но все же… «Я уж не останавливаюсь на моральном облике Берия. Пленум должен знать, что в лице Берия мы имеем преступно разложившегося человека. Я подчеркиваю: преступно разложившегося… Президиум ЦК единодушно признал необходимым действовать быстро и решительно, с тем чтобы раз и навсегда покончить с язвой и гнилью, отравляющей здоровую атмосферу сплоченного и монолитного ленинско-сталинского коллектива». Георгий, товарищ дорогой, неужели и этого требовала страна?
Ну а Молотов? Вячеслав Михайлович упрям, как сто ишаков, упрется – с места не сдвинешь, а повидал столько, что не запугаешь. И ведь ничего не сказал конкретного, лепил какую-то ахинею, но – осудил: «Первое, что для себя мы должны сказать: Берия – агент, классовый враг. Какие силы могли поддержать вонючего клопа – Берия? Какие внутренние силы могли поддержать эту мразь в нашем Советском Союзе? Он отравлял атмосферу, он интриговал. Не всегда ему верил товарищ Сталин, особенно последнее время мало ему верил… Капитализм в тревоге за свою судьбу и он ищет, где найти такое гнилое место, такого человека, который может быть провокатором, предателем, продажной шкурой, но только выполнять этот заказ, такую щелку иметь в Советском Союзе. Вот эту работу и выполнял провокатор Берия – создать трещину и на этой почве подорвать наш Советский Союз».
Он вспомнил Молотова как наяву: высоколобого, невозмутимого… Когда американцы взорвали в Хиросиме атомную бомбу, Берию назначили руководителем советского атомного комитета. Молотов подошел к нему после заседания ГКО – да, тогда еще был ГКО… Лаврентий находился в том странно раздвоенном состоянии, которое случалось с ним после важного назначения: душа еще протестует, а мозг уже работает, просчитывает варианты назначений и первоочередные действия. Молотов пожал ему руку: