Она почувствовала сильное желание прижаться к Гаю лобком и потереться о него грудями. Она испытывала чувства, сравнимые с теми, которые обуревают влюбленную школьницу, еще не знающую, как ей быть со своей похотью. Тамзин густо покраснела, поймав себя на этом, и приказала себе не делать глупостей. Она даже не помнила имен всех мужчин, с которыми переспала, а недавно попробовала и женских ласк. Так отчего же она смущается и дрожит, как девственница?
Однако рассудок уже не мог управлять разгулявшимися эмоциями. Тамзин пришла в лихорадочное состояние, ей повсюду мерещились сексуальные символы. Половинка толстого огурца, стоящая торчком на разделочной доске, два помидора, лежащие с ним рядом, бананы и персики в вазе, спелая гроздь винограда — все это наводило ее на гадкие мыслишки, будило в ее воображении сцены соития. Она почти явственно ощущала огромный, как банан, член Гая в своих нежных, как персики, половых губах и представляла, как подобно виноградному соку польется по ее подбородку его сперма, когда она возьмет в рот его «огурец», сжав в кулаке «помидоры».
Ею овладело беспокойство. Пальцы ее дрожали от желания дотронуться до него, груди разбухли, соски отвердели, влагалище свело судорогой, клитор пылал. Но Тамзин не подала виду, что готова наброситься на музыканта, и спокойно спросила:
— Где вы научились готовить?
Ответ ей был в общем-то не важен, ей требовалось отвлечься от мыслей о его ширинке, в которую ее подмывало вцепиться, и волосатой груди с твердыми мужскими сосками, в которые ей хотелось впиться зубами, и мошонке, которую так приятно было бы покачать на ладони.
— Дома, в Будапеште. В детстве я целыми днями околачивался возле плиты на кухне.
— Возле мамы, наверное? — спросила Тамзин, движимая неподдельным интересом, а не только репортерским любопытством.
Он покачал головой, прядь волос упала на лоб.
— Мама постоянно находилась где-то на гастролях, она была певица. Отец сопровождал ее повсюду, он был дирижер. Возможно, вы слышали о нем: Петру Гроза.
— Ну конечно же, я слышала это имя! — сказала Тамзин.
Так вот почему он так талантлив! Гроза входил в число известнейших дирижеров наряду с такими гениями, как сэр Джордж Солти, Джеймс Ливайн и Симон Раттл.
— Но почему у вас другая фамилия?
— Вентура — мой псевдоним. Я не хотел пользоваться славой отца, предпочитал делать карьеру самостоятельно, — ответил Гай.
Тамзин импонировали гордые, самостоятельные мужчины, но она пожалела, что задала этот вопрос: лицо собеседника помрачнело. Она помогла ему накрыть на стол: расстелила кружевную скатерть, разложила посуду и салфетки, поставила хрустальные бокалы. Инга подбирала для своих гостей сервизы самых известных марок. В этом коттедже имелся севрский фарфор, серебро эпохи короля Георга, хрусталь «баккара». На высшем уровне было организовано и обслуживание отдыхающих в пансионате. Все это стоило уйму денег. Но в данный момент Тамзин заботило лишь одно: как унять волнение, охватившее ее в присутствии этого мужчины. Однако ее терзали сомнения относительно его сексуальной ориентации: он мог оказаться гомосексуалистом.