– Мне-то что от этого? – Митин приблизил свое обветренное грубое лицо к Томсону. – Повторяю, мэн! Мне вывозить некого. Или ты предлагаешь устроить тут хорошую разборку в стиле вестернов? У вас, я заметил, даже «кольты» имеются в виде автоматических карабинов.
Алексеев и Берк, держа в руках оружие, давно приблизились к своим командирам и стояли рядом, в нескольких метрах, внимательно прислушиваясь к разговору.
– Мы об этом поговорим чуть позже, – спокойно ответил Томсон, – после того как отправим машину. С ней поедет, – он обернулся в сторону Запада, – и твой боец. Получится, что от каждой команды будет по одному дееспособному спецу. Плюс украинский боец. Он ранен не очень сильно, если что, оружие держать сможет. Только я гарантирую: если «Жигули» не завернет по пути какой-нибудь патруль, в клинике ему окажут грамотную помощь.
На этом разговор прекратился. Митин и Коваль больше не произнесли ни слова, молча согласившись с доводами американского коллеги.
И Берк ничего не сказал Томсону, наоборот, помог отнести раненых до салона автомобиля, но перед тем, как сесть в «Жигули», приблизился к командиру.
– Я не вправе обсуждать твои действия. Но мне кажется, ты совершаешь ошибку, Томсон, – тихо произнес Берк.
И быстро пошел к машине, стоящей у невысокого вала, темной стеной ограждавшего края Полигона.
Северо-восточная Украина
Полигон
18 августа
Ночь
– Утро мудренее не только вечера, но и ночи, – задумчиво произнес Томсон, садясь на траву у входа в бункер Г-8. – Пора и отдохнуть. До рассвета не так и долго. Потом разберемся, что к чему. Пока останемся здесь. И будем ждать сообщения от Берка. Хотя бы потому, – добавил он, взглянув на Митина, – что найти нас тут гораздо сложнее, чем в степях. Кажется, это и в твоих интересах… – Он пристально посмотрел на Коваля. – Я так понимаю, что ты по ошибке долбанул свой собственный геликоптер. Вертухай, по-вашему…
Коваль резко поднялся, на мгновение зажмурившись от боли в ноге.
– А ты не подумал, что…
Он хотел еще что-то сказать, но промолчал, сплюнул и медленно сел обратно. Находился командир украинских спецов в странном состоянии, совершенно для себя нехарактерном. Это даже полной растерянностью не назовешь. Ночной бой со своими, почти полное уничтожение группы. О том, что его ждет в Киеве, даже думать не хотелось. Как он, опытный профессионал, офицер спецназа, в кратчайшие сроки угробил собственное подразделение? Почему сидит сейчас рядом со своими врагами, которых по идее должен захватить в плен и доставить в расположение ближайшей части? Почему не отправляет вызов по рации?