– Позывной у тебя хороший, – улыбнулся Север. – Восток и есть восток. Нам сейчас только анаши не хватало.
– Не обижай его. Восток – дело тонкое, – вмешался Запад.
– Угомонитесь, бойцы, – нахмурился Митин. – Нашли время шутки шутить.
Переговаривались они очень тихо, практически шепотом, но прекрасно слышали друг друга, хотя находились на приличном расстоянии (между Паниным и Алексеевым, например, не меньше двадцати метров). Тренированное спецназовское ухо готово отлично распознавать, да еще в экстремальной ситуации, даже удаленные звуки.
Митин, не отрываясь, смотрел на небольшие, скрытые ветвями кустарника и похожие на отверстия штолен, выходы из бункеров, откуда в любой момент мог появиться вооруженный противник. Другого пути не было. Митин не зря потратил весь уходящий день на то, чтобы досконально прочесать эту часть Полигона, и был убежден на сто процентов – американская ДРГ оказалась в ловушке. Значит, надо просто ждать. Терпеливо и упорно.
Неожиданно вспомнилась одна давняя история, словно из прошлой жизни, отдаленная от нынешней эпохи многолетним пластом дат и событий. А теперь кажется, что это было только вчера. Обстановка, видимо, располагала…
Москва, октябрь 1993 года
Они уходят из окружения целый день. Темными подземными тоннелями, где во все стороны, змеясь, разбегаются бесчисленные коммуникационные пути.
Трудно понять, что происходит наверху. Одно очевидно – президентские силы держат под контролем центр столицы, сторонники Верховного Совета разгромлены. Об этом шумят на всех волнах радиостанции.
Настоящей западни ожидать не стоит, во многом из-за того, что отступление было хаотичным. Однако полностью обезопасить отряд от неожиданного нападения нельзя. Засада может быть за каждым поворотом коридора подземного бункера, у каждого выхода на поверхность. Поэтому нервы стянуты неведомой силой до предела – кажется, что из них на самом деле теперь можно делать канаты или прочнейшие парашютные стропы.
Позади осталось обуглившееся здание Белого дома, расстрелянные товарищи на краю стадиона, десятки раненых и искалеченных, попавших под прицельный огонь.
А в душе таким же ослепительным огнем горит неутоленная ярость, которую с грехом пополам пытаются потушить здравые доводы рассудка. Беспомощны и немощны бескорыстные бойцы за правду и свободу! Что они могут сделать, если везде царствует Закон Выгоды? И с этой, и с той стороны баррикад. Вот и вожди несостоявшегося народного восстания… «Ярость, покинь меня!»
– Центр! – негромко зовет Митина сутулый немолодой мужик, в недавнем прошлом – кадровый офицер, майор; заметно седой, опытный, он сильно отличается от необстрелянной зеленой молодежи (многие из них впервые держат в руках оружие). – Пора на разведку.