Сознание всей ответственности перед историей, что лежала на ее плечах, едва не сокрушило Глориану.
- Я могла бы выдержать все, если бы только рядом со мной был Дэйн, - сказала она.
Элейна подошла к ней и положила руку на плечо.
- Так же как сталь закаляют огнем, человеческий дух испытывают разлукой. Следуй своей тропой, Глориана. Если ты отступишь, то через несколько поколений род Кенбруков угаснет, и это станет большой потерей для всей Англии. - С этими словами Элейна наклонилась, поцеловала Глориану в лоб и повернулась, чтобы возвратиться в дом.
Глориана задержалась возле низкой стены, за которой виднелась часовня и церковный двор. Она раздумывала обо всем, что услышала от Элейны. Она сумасшедшая, напомнила себе Глориана, но в глубине души знала, что Элейна сказала ей правду. Леди Кенбрук была в отчаянии, но сердце ее не покидала надежда на счастье, которое придет в награду за все испытания.
Она закрыла лицо руками, не в силах даже заплакать. Ее вырвут из жизни Дэйна, из его сердца, и она даже не знала, как долго будет длиться эта пытка.
- Ты устала, - послышался позади нее знакомый мужской голос, и Дэйн нежно взял ее за руку. - Пойдемте, леди Кенбрук, вам надо прилечь.
Глориана повернулась к человеку, которого любила и ждала с самого детства. Всхлипнув, она обхватила его шею руками и судорожно вцепилась в него.
- Что случилось, милая? - спросил Дэйн хрипло, беря ее на руки. - Элейна сказала что-то такое, что расстроило тебя? Не огорчайся, она сама не знает, что говорит.
Глориана опустила голову на его широкое плечо.
- Я не хочу разговаривать о леди Хэдлей и ее болезни, - сказала она, принося первую жертву. На самом деле ей очень хотелось рассказать Дэйну обо всем, что она услышала. Ей хотелось верить, что он смог бы что-нибудь изменить и им не пришлось бы расставаться. Но она знала, что это лишь пустые надежды, и потому не сказала своему мужу ни слова.
- У меня ноги болят. Я хочу, чтобы ты перед сном растер их душистым маслом.
Дэйн рассмеялся. Он понес ее в дом, обойдя большую залу по боковому проходу, а потом они стали подниматься по ступеням крутой лестницы. Вокруг была непроницаемая темнота, но Дэйн отлично знал дорогу. Глориане подумалось, что он провел в Кенбрук-Холле немало времени, прежде чем отправиться воевать с турками.
- Какая ты избалованная, - заметил он. - Пора взять тебя в свои руки, иначе скоро ты наденешь на меня ошейник, и мне придется плясать под твою дудку, как дрессированной обезьянке.
Глориана положила руку ему на грудь, чувствуя под своими пальцами ровное биение его сердца.