Не поднимая головы, Кейт сказала:
– Вы боитесь, что она может вам помешать?
– Да, она немного упряма и очень расстроена.
Не в пример мне, мрачно додумала Кейт, я ведь разумная. Но именно сейчас она была далека от благоразумия. Хотя она не могла не оценить стараний Грея помочь ее сестре, но в то же время Кейт почему-то сердилась на него за то, что ему не терпится поскорее разделаться со всеми харгейтскими делами и распрощаться с его обитателями.
– Хорошо. Я ничего ей не скажу, – пообещала она, стараясь выглядеть уравновешенной – ведь все последние годы ей это вполне удавалось. Но Грей, к сожалению, обладал способностью выбивать у нее почву из-под ног. Вместо того чтобы спокойно воспринять его слова, Кейт хотелось бушевать, кричать или сделать что-нибудь – что угодно, – чтобы разрушить его самоуверенность.
– Я думаю, так будет лучше. По крайней мере до тех пор, пока не узнаю, что он за человек, – сказал Грей и приблизился к Кейт. – Позвольте, я вам помогу.
Кейт бросила на него испуганный взгляд, а он уже снимал свой изысканный сюртук.
– Нет, нет, не нужно! – в смятении запротестовала она, не в состоянии отвести от Грея глаза.
Только бы он ничего не снимал, отчаянно повторяла про себя Кейт, но Грей уже стоял перед ней в рубашке и жилете. Он закатал рукава, обнажив мускулистые предплечья.
Кейт лицезрела его и не в таком виде, но почему-то обнаженные руки Грея произвели на нее впечатление: она ощутила жар, слабость и… желание. А Грей как ни в чем не бывало подхватил другое ведерко и подошел к кустам. Перчаток он не надел и рвал ягоды своими красивыми, длинными, ухоженными пальцами. Затаив дыхание, Кейт следила за тем, как он берет ягоду и осторожно отрывает от стебелька. Она отвернулась. Щеки у нее пылали, а сердце бешено стучало.
– Вы испачкаетесь, – с трудом выговорила она.
– Неважно.
Ей следовало знать, что Грей везде и всегда чувствует себя непринужденно. Его легко представить нормандским рыцарем или викингом, сильным и смелым. Кейт откашлялась и сосредоточилась на собирании ягод, стараясь действовать быстро, чтобы поскорее убежать от опьяняющего присутствия Грея. Какое-то время они молчали, тишину нарушали только шорох веток и пение птиц. Кейт уж было решила, что ей удалось, наконец, взять себя в руки. Но тут он заговорил.
– Я сожалею о той неприятности, что доставил вам вчера, – сказал он, и Кейт от неожиданности уронила ягоду.
Ничего себе неприятность!
– Поверьте мне, я не всегда поступаю так импульсивно.
Импульсивно?
– Вероятно, вы действуете на меня особенным образом, малышка.