Но жизнь его была извечно некрасивой.
Вот промахнулись с ним особисты, ответственные за стабильное хранение секретов – ведь в душу человеческую трудно залезть!
И когда в стране началась катавасия с кооперативами, о-о-ошками, вседозволенностью купи-продай, Сидельников не выдержал. А почему не торгануть секретным знанием о секретных разработках? Хотябы из того резона, что все кругом торговали налево и направо. Бабушки торговали возле метро вязаными шапочками, инженеры НИИ – пивом и сигаретами, прапорщики – серебряными аккумуляторами и микросхемами, снятыми с боевых ракет, а министры ведущих силовых министерств – продавали рыболовные зоны в стратегических проливах, схемы подслушки посольств и пачками – списки агентуры…
Было, было, конечно же страшновато.
Но стыдно не было.
Не было стыдно, потому как у власти в стране неожиданно для Сидельникова – встали те некогда модные циничные парни, что не корпели ночами над учебниками, как он, а в то время, как он корпел – возили его Ирочку по дискотекам и ресторанам. Так родилось первое предательство.
И Сидельников, стоявший в то самое время испытаний души на прочность – стоявший на грани великого открытия в области тонких граней между малым и бесконечно малым, где материалы и вещество теряют обычные свойства и получают новые, Сидельников решил не быть более святым, не поджимать хвоста, а наоборот – показать всем этим модным паренькам – бывшим папенькиным сынкам, окопавшимся теперь у кормила, что он тоже не лыком шит…
Только не вышло из Сидельникова хорошего бизнесмена.
Задешево он продался.
Потому что голодного можно купить за корку хлеба.
И покупавшие Сидельникова арабы, понимали это.
Сидельников продался за копейку, даже и не подозревая, что открытия, сделанные им, стоили миллиарды миллиардов.
Потому что бесконечно малое может оказаться бесконечно большим. …
Телефоны в Москве не работали Зато по телевидению передавали текст обращения новой администрации к народу и армии.
По проспектам – толпы молодых людей громили витрины магазинов, вынося оттуда все…
Первым, кто в первую же ночь беспорядков вломился во все эти "ашаны", "икеи" и "супермаксы" – первым досталась богатая добыча. Люди выносили коробками – все, даже дети и бабушки – тащили, таранили, перли… Коробки с компьютерами, упаковки пива и виски "Джонни вокер", горные велосипеды, мешки с сахарным песком… Тащили, катили, таранили… Дрались друг с дружкой, отнимая, отбирая, отпихивая конкурентов.
В первый день добычи было много.
На второй – уже поменьше.
На третий день по улицам, усеянным мятыми коробками, битым витринным стеклом и летающими повсюду комьями оберточного полиэтилена, бродили усталые люди, отнимавшие друг у дружки всякие уже смешные и ненужные вещи. Один тащил домой пластмассовый манекен изображавший верхнюю половину женского тела в черном бюстгальтере, другой позавидовал и принялся отнимать этот манекен. Завязалась драка… Один убил другого. Убил, потащил отнятый манекен к себе, но по дороге встретил приятеля, и тот ему сказал – на хрен тебе эта халабудина? Пойдем лучше на угол Строителей и Мира, там Пятерочку еще не всю разнесли, крупы гречневой и рыбных консервов натырим! И тот, который из-за ненужного манекена только что убил человека, бросил манекен на асфальт и побежал вслед за приятелем грабить магазин "пятерочку".