– И поэтому у тебя такой голос?
– Я не имею никакого желания это обсуждать, Надин. Просто я встретил одного человека, который мне не совсем приятен…
– Ах да, женщина твоего отца. Мне следовало догадаться… наверное, я до сих пор не проснулась. И что же? Только не говори, что ты наделал глупостей, Брайан.
Хотя можешь не говорить. Я всё прекрасно знаю. И чем же ты занимался на похоронах отца, негодник? Впрочем, в наши дни секс на кладбище считается пикантной штукой…
– У тебя довольно-таки своеобразное чувство юмора, – заметил я, потушив сигарету.
– Это не смешно.
Мадам насмешливо фыркнула – и в трубке послышался щелчок зажигалки.
– Сегодня в восемь будет бал, – переменила она тему с присущей ей ловкостью. – Но я жду тебя в семь. Ты знаешь. При галстуке и без щетины. Иначе ты мигом вылетишь за дверь.
– Дрожу от страха. А чем мы будем заниматься целый час? Поговорим по душам?
– Не волнуйся, я знаю, как тебя развлечь.
– Надеюсь, что пикантную штуку наших дней это напоминает лишь отдалённо.
– Придержи язык, гадёныш, или я тебя выпорю, – пригрозила мадам. – И брось уже свои тщетные попытки залезть мне под юбку.
– Плётка уже готова? – осведомился я. – Не под юбкой ли ты её прячешь?
Мадам рассмеялась.
– А настроение у тебя явно игривое. Ты понял меня насчёт вечера? При галстуке и без щетины.
– Так точно, мэм.
– Тогда до встречи, гадёныш. Целую. Чао.
Если бы у меня спросили, кого из знакомых мне женщин я хочу взять в жёны, то я назвал бы имя мадам. Мы с ней были родственными душами в полном смысле этого слова – одинокие, с трезвым взглядом на жизнь. Мадам коллекционировала своих бывших мужей и не носила маленьких сумочек (это непрактично, говорила она, а практичность неотделима от жизни настоящей женщины). Я коллекционировал своих бывших женщин и считал, что любовь и секс пересекаются редко. И в удовольствиях мы себе отказывать не привыкли. Жизнь дана нам для того, чтобы наслаждаться и грешить. А каяться мы будем после смерти – и, чтобы там, в другом мире нам не было скучно, следует накопить материал.
Правда, по возрасту я годился мадам скорее в дети, чем в мужья, но это было мелочью. Да и вить семейное гнёздышко в ближайшем будущем никто из нас не собирался. Мадам было хорошо на свободе (точнее, в свободные минуты между её бесконечными браками). Я был убеждённым холостяком. А наша с ней дружба была крепкой и чем-то напоминала мужскую.
Мадам было чуть за сорок, но бесконечные слои макияжа прибавляли к её возрасту как минимум лет пять. Впрочем, по поводу внешности она кокетничать не привыкла, полагая, что у настоящей женщины есть два достоинства – ум и сексуальность. Если чего-то не хватает, то красота и женская хитрость могли бы очень удачно дополнить картину. Но в случае отсутствия всего вышеперечисленного – увы и ах…