– Кто тебе сказал, что я ревную?
Мадам покачала головой и снова взяла вилку.
– Как же хорошо я тебя знаю, гадёныш. А ты до сих пор пытаешься меня обманывать…
Мы с тобой очень часто говорили на эту тему. Нет смысла ревновать к тому, что тебе не принадлежит. А она тебе не принадлежит – это уж точно.
– Знаешь, это напоминает лабиринт. Вот я стою внутри, в самом его центре – и с каждым разом вокруг меня появляются новые стены. Чем больше стен – тем меньше во мне уверенности, что я выберусь наружу. И все её рассуждения о любви и остальном…
Мадам понимающе кивнула и подхватила с тарелки кусочек рыбы.
– Я не верю в любовь, гадёныш, и ты об этом знаешь. Если мы, конечно, говорим о красивой любви – красивых словах, разговорах при луне и песнях под гитару у окна любимой женщины. Нет у такой любви жизни, Брайан. Красивые слова очень быстро умирают. Человеческая любовь – совсем не такая, какой мы её представляем.
– Да, она говорила мне нечто подобное.
– Я советую тебе хорошо подумать, мой мальчик. Подумать о том, что в нашей жизни всё взаимосвязано. О том, что эта женщина снова появилась на твоём пути не просто так – а для того, чтобы ты понял определённые вещи. Какие – вот это тебе придётся решить самому. Подумать о том, что время залечивает раны – но не прощает ошибок. И, в частности, о том, что невозможно одновременно тянуть за собой прошлое – и стремиться начать жить сначала.
Я подвинул к себе пепельницу и пару секунд крутил в руках коробок спичек.
– Если бы я смог начать жить сначала, то это было бы самым хорошим подарком.
Хотя… может, это и к счастью.
Несколько минут мы молчали. Мадам доела рыбу и принялась за десерт, я курил и смотрел в окно – Ада разложила на лужайке длинные ковры и теперь старательно чистила их специальными щётками.
– Скажи мне… Марика здесь? – спросил я, поворачиваясь к мадам.
Она посмотрела на меня.
– Да. А ты что-то хотел от неё?
– В общем-то… ничего, – сказал я негромко и чиркнул спичкой. – Она такая забавная. Я ещё никогда таких не встречал.
– Ты на таких никогда не смотрел, – поправила меня мадам. – Знаешь, как я всегда называла твоих женщин? Ненужные.
Я недоуменно поднял брови.
– Ненужные? Ненужные кому?
– Тебе. Самим себе. Кому угодно. Я смотрела и говорила – вот, ещё одна ненужная женщина. Скоро гадёныш откроет зал славы ненужных женщин! Почти музей.
Я положил спички на стол.
– А Марика – тоже ненужная?
Мадам рассмеялась – так, будто она объясняла мне что-то, и я это наконец-то понял.
– Ну, мой мальчик. Об этом тебе следует спросить у неё. А она тебе нужна?