Надья сидела молча, опустив голову и перебирая в руках пустую рюмку.
– Пойду посмотрю, как там дети, – сказала она тихо. – Звони, хорошо?
– Думаю, будет лучше, если ты позвонишь первой.
– Да, наверное, ты прав.
– Спокойной ночи, дорогая.
– Спокойной ночи, Рэй.
Мы поехали в город – я совершенно неожиданно вспомнил, что дома практически нечего есть, а приглашать гостей в дом с пустым холодильником – пусть даже и Рэя – по меньшей мере неприлично.
Сначала Рэй крутил настройку радио, после чего откинулся в кресле и, проверив, пристёгнут ли ремень безопасности, замер, прикрыв глаза. На его лице прочно застыло выражение, которое обыкновенно бывает у человека в глубокой депрессии.
Разумеется, Рэй далеко не всегда смеялся и шутил – но в таком состоянии я его ещё никогда не видел, и это меня пугало.
– Шоколад хочешь? – спросил я. – Там, сзади, целый пакет. Есть разный – и горький, и молочный, и белый… я для Мадены купил – а она сегодня работает допоздна.
– Не хочу, – покачал головой Рэй, не открывая глаз. – От него кариес. Ненавижу зубных врачей. Сейчас "травы" бы.
– Давай поищем – может, на дне пакета что-то припрятали?
– С чего это тебя так понесло? А если припрятали – курить будешь?
– Разумеется. Только где ты достанешь её в двенадцать ночи?
– Ты недооцениваешь меня, друг мой.
– Что ты, это опасно. Но сперва мы поедем в супермаркет.
– Хозяин – барин. Спешить нам некуда – впереди выходные. – Рэй посмотрел на спидометр. – И это всё, на что способна твоя развалюха? А ну-ка, продемонстрируй свой талант гонщика. Или ты меня стесняешься?
Я со смехом покачал головой и переключил передачу.
– Ну тогда держись.
– Слушаюсь, сэр. – Рэй потушил сигарету. – Пристегнуть ремни и не курить.
– Если бы мне предложили выбрать свою смерть, то я бы предпочёл умереть в автокатастрофе. Разогнаться до предела – и полететь вниз с какого-нибудь серпантина. Только чтобы умереть на месте, а не мучаться.
Рэй посмотрел на меня с лёгким испугом.
– И что у тебя за голова, Брайан? Откуда там берутся такие мысли?
– Как отец. Он, наверное, тоже мечтает так умереть.
– Думаешь, он способен на самоубийство? С чего бы?
– Не удивлюсь. После смерти мамы он не живёт, а существует.
– Он изменял ей?
– Да, постоянно. И она об этом знала. Да и не только она – все соседи. Но он очень любил её. Несмотря ни на что.
– Когда я узнал, что у мамы кто-то есть, то сначала не поверил. Знаешь, что-то вроде шока. Конечно, люди изменяют – но ведь мои родители должны быть особенными!
А потом понимаешь, что это жизнь. Что все мы люди, и особенных не бывает. Мне было пятнадцать, когда они развелись. Папа пришёл домой и сказал мне только одну фразу: "Прости меня, Рэймонд". Он всегда меня так звал. Помню, я ужасно бесился.