Ольгауэр, который на этот раз отказался от экскурсии по городу и совместного ужина, отдавал последние указания: – В любом случае мы остаемся здесь в гостинице. Действуйте так же, как в Праге. Если разговор состоится, поднимайте цену. Требуйте больше денег и просите еще время на раздумья. Это было уже абсурдно. Чего он, собственно, добивался всеми этими действиями? Подразнить русских? Спонтанно мне вспомнился Ульбауэр и его сомнения.
Инструкции руководителя следственного реферата были слишком расплывчаты. Я начал сильно сомневаться, что вообще существовал какой-то оперативный план с определенными целями. Во всяком случае, я его никогда не видел и ничего о нем не слышал. Что означало – поднимать цену? Что означало – много денег? Что означало – действуйте как в Праге? Если бы беседа не продолжилась, можно было бы сразу бросить это дело. Вопрос за вопросом. Я задал их руководителю операции.
Но он не давал конкретных ответов. Вся ответственность была на мне, и в случае неудачи на меня же свалилась бы вся вина. Стоило чему-то пойти не так, жонглеры из пуллахской разведки искали бы ошибку сначала у меня. По этой причине его краткий ответ не имел для меня никакой ценности. Да и ответ был в духе футбольного тренера Франца Бекенбауэра: – Посмотрим…
Я ушел в свой номер. Теперь я снова был один и взволнованно шагал по номеру, время от времени, поглядывая на мобильный телефон – работает ли он. Сеть была, аккумуляторы в порядке. Через несколько мину после шести часов вечера телефон зазвонил. Мое сердце бешено забилось от волнения.
Теперь главное не сделать ошибки. Изысканно дружным тоном я ответил: – Да, алло, кто это? Потом все пошло очень быстро. Голос моего собеседника, которого я так долго ждал, спутать нельзя было ни с чем: – Да, дружище. Это я. Слушай, за тобой следят. Тут есть пара людей, понимаешь? Лучше всего, исчезни прямо сейчас и будь очень осторожен. Я потом сам на тебя выйду! Затем телефон замолчал. Сбитый с толку я некоторое время стоял не шелохнувшись.
– Итак, ребята, вот и все! "Вольфганг" только что отменил встречу, – сказал я своему темно-синему пиджаку. Через минуту шеф, Франк и Хайке уже были в моем номере. Все чувствовали себя растерянными и смущенными. Дурное настроение Ольгауэра было видно со стороны, хоть он и пытался его скрыть. Другие просто грустно и растерянно смотрели друг на друга.
Что же случилось? Общая беспомощность оставляла лишь один выход – приказ к отступлению. Это означало демонтаж техники и по возможности незаметный отъезд. Остаток вечера я провел один. Сначала в номере, потом в баре отеля. Там трио музыкантов на рояли, скрипке и гармонике исполняло венские вальсы. В этом баре мне уже неоднократно приходилось бывать. Только тогда мне сопутствовал куда больший успех, чем сегодня. Мой партнер Фредди и я уже давно выбрали венский отель "Интерконтиненталь" для наших тайных встреч с агентами. Он прекрасно подходил для этого. Кроме главного входа в него можно было попасть еще несколькими путями. Особенно вход через подземный гараж, откуда можно было незамеченным попасть в номер, пройдя мимо фойе и обычной гостиничной суеты, принес нам в свое время много пользы.