Я смотрю на него, и почему-то становится грустно.
Из люка показывается голова Николая.
– Трос? – говорит Николай. – Есть трос, как не быть… А зачем? Почему стоим?
Парень разворачивается к нему:
– Слетел с дороги. Давайте, мужики, вытаскивайте…
Я смотрю на его машину, на снег и чувствую, как ветер несёт меня прочь от наезженной колеи, почему-то решив, что прежнего пути с меня достаточно.
– Сколько? – деловито справляется Николай.
Он стряхивает с губ крошки, что-то дожёвывая, и падает чуть ли не на голову незнакомцу. На нём уже нет ни шапки, ни полушубка. Он отодвигает парня на сидение рядом со мной и присматривается к темнеющей за белой завесой снега машине.
– Этот тот "Вранглер", что ли?
– "Чероки", – обиженно басит парень.
Он уже почувствовал тепло, поопустил "молнию" на куртке и рассматривает мою приборную панель. Напрасно: половину индикаторов можно смело выкинуть, а на остальные просто не обращать внимания.
– А ты сказал "Вранглер", – незаслуженно попрекает меня Николай, и к парню: – Сколько заплатишь?
– Полтинник хватит?
– Каждому, – хладнокровно уточняет Николай.
– Стольник, так стольник, – подозрительно легко сдаётся парень, доставая из бумажника две купюры по пятьдесят гривен. – Только поаккуратней, мужики, тачка импортная, одна краска сколько стоит…
– Зачем такую дорогую машину покупал? – равнодушно бросает Николай, принимает у него деньги и тянется к спальнику за одеждой.
– Что тут у вас? – Света высовывается из люка чуть ли не по пояс, отодвигая в сторону Николая, ловко управляющегося со своей курткой. Она с восхищением смотрит на дорогу. – Как красиво! Раньше не так было…
У неё в руках кусок чёрного хлеба с маслом, густо покрытый ржавыми пятнами красной икры.
"Мне даже не предложили", – подумал я, всматриваясь в метель. И вправду красиво: снег блестит, искрится, окрашиваясь жёлтым от моих противотуманок и красным – от сполохов аварийки. Здорово! Вот только предложить мне поесть они почему-то забыли. А я ведь не завтракал. И Николаю это известно.
– Света? – парень неожиданно щетинится. – Какого чёрта?! – И вдруг он переходит на крик: – Я тебе русским языком…
– Зачем кричать, когда есть руки? – осаживает его Света, и откусывает приличный кусок бутерброда.
– Мы договорились, ты ждёшь…
Я вижу, как у Николая вытягивается лицо. Я удивлён не меньше.
– Я прекрасно помню, о чём мы договорились, – спокойно, даже с какой-то ленцой отвечает она. – Я жду твоего звонка. А где его ждать, – моё дело. Звони, – приеду! – Её речь с набитым ртом вполне ясна, хотя до полной внятности, конечно, далековато.