– У меня есть выбор?
– Всегда есть выбор. Как меню в ресторане. Мне, пожалуйста, вот это и это. А на десерт любовь, такая, чтоб розы посреди снега, и слёзы на кончиках ресниц, и тревожная пустота там, где минуту назад билось сердце…
– А счёт потом выпишут?
– Обязательно. И оплату взыщут, не спрашивая.
– Тогда что-нибудь особенное.
– Чтоб кровь стыла в жилах?
– Вот-вот. Как насчёт спасения человечества?
– Даже не знаю. У людей столько спасателей…
– Предательства, измены, романтическое путешествие на белом пароходе. И что-нибудь ещё, жуткое. Должно быть так страшно, чтобы на испуг даже не оставалось сил…
– Чёрный экстрим? – уточнил Максим. – На американских горках всегда садишься спереди?
Светлана веселилась, а Максиму было грустно. Вот так и дети играют с огнём.
Весело, беззаботно. И всегда пропускают миг, когда игра выходит из-под контроля: безобидное пламя спички превращается в ненасытного всёпожирающего монстра.
– Ты даже представить не можешь тоску сельской школы. Изо дня в день одни и те же лица, одни и те же стены, и даже небо всегда одинаково тяжёлое…
– И как же будете платить, сударыня?
– А что вас интересует?
– То, чего у тебя больше всего.
– А чего у меня больше всего?
– Пока не знаю. Обычно человек копит то, что любит, что ему нравится.
– Да? – она мило вскинула брови. – Тогда, может, что-нибудь другое?
– "Никогда не достигнете благочестия, если не будете расходовать то, что любите", – назидательно процитировал Максим.
– Ладно, – она беспечно махнула рукой. – Забирай, что есть. Для такого дела не жалко. Но всё-таки, что-то не верится, что ты – обычный рейнджер-молоковоз. Что ты в этой глуши потерял? Что здесь такого интересного?
– Люди, – Максим благоразумно сразу перешёл к последнему вопросу. – Я интересуюсь людьми.
– Ого! А у меня специализация поуже: я интересуюсь только мужчинами… и танцами… -… И чужими секретами. Меняемся? Я научу тебя водить машину, а ты меня – танцевать.
– Зачем тебе танцевать?
Хороший вопрос. И как теперь выкрутиться, если что такое дискотека знаешь только по рассказам дочери?
Грузовик выскочил на вершину холма, и Максим немедленно сбросил скорость. Если бы кто-то спросил "почему?", вряд ли Максиму удалось бы ответить что-нибудь внятное. Да, он знал этот участок трассы: за этим холмом последует глубокий спуск, потом метров сто горизонтального участка и снова длинный затяжной подъём.
И дорога скользкая. Нет. Не так. Не просто скользкая. Лёд – это тебе не мокрый асфальт пополам с грязью. Тут нечто особенное.
– Знаешь, чем отличается туман от гололёда?