— Тебе не больно, дорогой? Ты меня простишь? Ведь они заставили тебя лупить, ты же сам видел.
Дядюшка Гром молча, не открывая глаз, потрепал ее тяжелой рукой по загривку.
Алеша сумел снова дозвониться до майора Скипчака:
— Мы пока вашему вепрю задницу надрали, а через час яйца отрежем. Давайте немедленно ответ.
Трубку у Скипчака принял замполит Спиридонов и попробовал увещевать преступников. Голос у него заплетался, но мысли были здравые. Он посоветовал Алеше не усугублять вину наглым поведением. Сказал, что лучше всего им сдаться и тогда суд при пересмотре дела обязательно учтет их искреннее раскаяние. И совсем уж глупо, что они выпороли дядюшку Грома, потому что это будет расценено как отягчающее обстоятельство. Для любого преступника, сказал Спиридонов, если он осознает свои преступления, рано или поздно непременно откроется заря новой жизни.
Замполит настолько увлекся, что не заметил, как Алеша повесил трубку. Алеша повесил трубку, потому что Федор Кузьмич услышал подозрительный шорох за дверью и сделал ему предостерегающий знак. Он улыбался отрешенно. У Алеши нежно сдавило сердце.
— Приготовляются, — кивнул Федор Кузьмич. — Решили брать нахрапом.
Дядюшка Гром поднял голову и резонно заметил:
— Недолго музыка играла…
Зина Куликова мирно дремала у него на коленях. Ее пробудил пронзительный рев динамика. Это Веня Шулерман вышел на связь. Заговорил он как бы через силу и с отвращением. Он объявил, что дверь заминирована и в любой момент рванет так, что от них ни от кого мокрого места не останется. Однако ему жаль дядюшку Грома, хотя тот сам виноват, что дал себя охомутать бандитам. В этом месте дядюшка Гром с пола подал угрюмую реплику:
— Ты прав, Веня, прав! Оскоромился старый Гром. Долбай меня вместе с подонками, не жалей!
После паузы тем же скучным голосом Веня Шулерман предложил компромисс. Пусть они выходят поодиночке — и тогда их не тронут. Ответил Алеша так:
— Ты наши требования выполни, после будем толковать. Понял, засранец?
Шулерман немного подумал и предложил другой компромисс. Он сказал, что оба они останутся в живых, если выйдет из засады один Федор Кузьмич и вступит с ним, Шулерманом, в единоборство. Условия такие: Федор Кузьмич выходит из двери, а Шулерман наступает с противоположной стороны, от лестницы. Оружия при этом никакого у них не должно быть — только голые руки. Алеша подождал еще каких-нибудь подробностей, но не дождался. Федор Кузьмич сказал:
— У Веньки Шулермана черепок давно потек. Ему не терпится кого-нибудь собственными лапами задавить.
— Что станем делать, Федор?