Воронцов поднял чемоданчик, упавший на пол с кресла иранца. Мертвый мужчина сидел в позе брошенной куклы, привалившись к переборке. Воронцов передал чемоданчик Дмитрию.
– Все должно быть здесь: условия контракта, предыдущие должности и так далее, – он попытался улыбнуться, понимая, что в лучшем случае сможет выдавить из себя лишь бледное и болезненное подобие улыбки. Дмитрий коротко кивнул, похлопал двух пассажиров по плечам и погнал их перед собой. Он протолкнул их через занавес к четырехместному заднему салону.
Марфа закончила перевязывать руку и грудь Лока. Тургенев с саркастической улыбкой покачал головой.
– Ему нужна срочная операция. А может быть, уже не нужна.
Подрагивавшие губы Марфы подтверждали этот грубый, жестокий диагноз. Возможно, Лок так или иначе умрет, но промедление наверняка убьет его…
…А капитуляция погубит их, людей, последовавших за ним, Воронцовым, в эту ловушку. Он ничего не мог выторговать за жизнь Лока: его единственной козырной картой был Тургенев. Ученые, какими бы выдающимися специалистами в своей области они ни являлись, были просто товаром. Их жизнь не интересовала Тургенева и Бакунина. Оставался только Тургенев – их заложник и козырь для переговоров.
Он повернулся на чей-то голос за дверью кабины, увидел пепельное лицо Лока, заплаканное лицо стюардессы и резко бросил ей:
– Дай ему немного коньяка. Шевелись, девочка!
Молодая женщина торопливо устремилась выполнять его распоряжение. Он открыл дверь кабины. В ноздри ему ударил запах крови, пронзительно-резкий в холодном воздухе. Голос Бакунина, дребезжащий и неразборчивый, доносился из микрофона внешней радиосвязи.
Тургенев, последовавший за Воронцовым, отпрянул, когда ствол пистолета дернулся в его направлении, и снова насмешливо поднял руки. Покрутив настройку радио, он протянул наушники Воронцову и неподвижно застыл у двери. Воронцов наполовину развернулся в тесном пространстве кабины, склонившись над разбитой головой пилота, из которой еще медленно сочилась струйка крови, и поднес микрофон к губам.
– Слушаю, Бакунин. Что тебе нужно? – это прозвучало так, словно его отрывали от важной работы.
– Воронцов, какого дьявола ты собираешься этим добиться? – пролаял Бакунин. – У тебя ничего не выйдет!
Воронцов заметил довольную улыбку, промелькнувшую на губах Тургенева. За окном кабины появилась черная точка вертолета. Она медленно приближалась и одновременно поднималась, скорее осуществляя наблюдательный маневр, чем готовясь к атаке.
– Послушай меня, Бакунин. Князь Тургенев… – Тургенев презрительно фыркнул. – …Твой царь и бог здесь, вместе с нами. Он полагает, что может выторговать себе свободу, но без нас у него это не получится.