– Не слишком ли много ты хочешь от меня? – вздохнул Воронцов.
– Это то, чего ты хочешь сам. Действительно хочешь, – Ленский улыбнулся улыбкой патриарха и опустил плечи, сразу же превратившись в приятного пожилого человека, которому нет дела ни до чего другого, кроме приближающейся пенсии, и старого приятеля, чьим мнением можно спокойно пренебречь.
– Что ты знаешь о Шнейдере, Иван? – спросил Воронцов, невольно улыбнувшись.
– Из наркологического отдела? Немногое. Молодой, энергичный, идеалист. Лощеный американец из высшего общества – по крайней мере, так я их себе представляю. Мне он нравится. Приятный компаньон… а что?
Воронцов покачал головой.
– Ничего особенного. Он был другом Роулса, убитого сотрудника «Грейнджер Текнолоджиз».
– Может быть, они вместе учились в школе.
– Может быть. Где отчет о вскрытии трупа санитара?
– Валяется где-то на столе, в углу. Вон в той стопке. Посмотри сам, ладно? А я пока переоденусь: судя по поведению моего желудка, пора пообедать.
Воронцов кивнул и подошел к заваленному бумагами письменному столу. Расчлененные жизни – точно так же, как на стальных столах. Полная пепельница, остатки сэндвича. Дюжина папок. Он перебрал одну из ближайших стопок с отчетами, все еще находясь под сильным впечатлением своей беседы с Ленским – благодушным, безразличным, ленивым бюрократом, каким казался его старый друг. Никогда не высовывайся, не проявляй инициативы, не высказывай подозрений, не копай глубоко. Правила, позволявшие сохранить жизнь и рассудок в Новом Уренгое. Город кишел акулами, готовыми сожрать любую неосторожную рыбу.
Он нашел отчет о вскрытии тела Роулса. Копия для ГРУ уже должна лежать на столе у Бакунина… Воронцов разгладил листок своими длинными пальцами. Уже слишком поздно для идеалов, напомнил он себе.
Ленский вернулся в морг, негромко насвистывая. Звук больше напоминал птичий щебет, чем мелодию. Мертвое лицо Хусейна, лицо санитара, лицо Роулса… Иранец, расчлененный для исследования, словно, лабораторная лягушка. Воронцов лениво скользнул взглядом по следующему отчету…
– Ну как, нашел? – спросил Ленский, хлопнув его по плечу.
– Кто это? – тихим напряженным голосом спросил Воронцов.
– Кто именно? – патологоанатом поправил очки и взглянул на вклеенную в отчет фотографию: – Ах да, припоминаю. Сердечный приступ. Умер в номере своего отеля, даже не успев как следует напиться. Обширный инфаркт, смерть наступила почти мгновенно. А в чем дело? С тех пор прошло уже больше недели. «Скорая помощь» приехала слишком поздно. Никаких подозрительных обстоятельств.