– Так думает майор. Я выполняю его распоряжения.
– Но почему сюда?
– Не знаю. Возможно, они собирались переждать, пока не уляжется шум. Иранец работал здесь и имел отношение к наркотикам, правильно? – последняя фраза прозвучала как утверждение, однако Марфа ощущала разрыв между теорией и действительностью, словно порыв холодного воздуха из-за раскрытой двери. Это была всего лишь теория. – Мы не можем найти их в городе. А если они находятся здесь? Кто знает?
– С чего начнем?
– Ты возьми на себя продуктовый склад, а я займусь оборудованием и прочими складскими помещениями. Договорились?
– Да, могло быть и так, – задумчиво произнес Голудин. – Хусейн работал здесь, как и второй иранец. Похоже, они знали друг друга.
Марфа потерла лоб. Часы бесплодных допросов возвращались назад головной болью. У Аль-Джани не было ни друзей, ни близких знакомых на газовой скважине. Его считали люмпеном, презираемым русскими, украинцами и западноевропейцами. Собратья-мусульмане его игнорировали. Однако у Хусейна здесь имелись друзья. Обыск в их помещениях не дал ничего, кроме сдержанного возмущения рабочих.
– Не стоит ломать голову. Проверим склады и будем надеяться, что эта чертова погода исправится к утру, – Марфа встала. – Пошли.
Она замечала на себе взгляды мужчин, наблюдавших за их уходом из столовой: то ли недовольные, то ли просто усталые. Немытые бородатые лица с потрескавшимися губами и покрасневшими воспаленными глазами. У них не оставалось энергии даже для похоти – всего лишь подозрительность и неприязнь к служителями правопорядка.
Ветер вырвал внешнюю дверь из рук Марфы и швырнул ей в глаза пригоршню снега. Снегопад был таким густым, что у нее появилось ощущение, будто она стоит в тоннеле метро, а поезд проносится мимо в нескольких сантиметрах от ее лица. Она не различала ничего, даже других строений.
– Я буду там! – крикнула она. – Склад оборудования, понятно?
Голудин кивнул.
– Когда закончишь, возвращайся в столовую. Сравним наши наблюдения.
Голудин снова кивнул, прикрывая лицо капюшоном парки. Марфа помедлила, а затем нырнула в пургу, сразу же ощутив, что исчезла из поля зрения своего коллеги. Ветер продувал ее так, словно она была обнаженной, и чувство собственной невидимости после первых двух-трех шагов сильно нервировало ее. Словно во сне, она раздвигала длинную череду тяжелых белых покрывал, с усилием расталкивала их в стороны. Ей показалось, будто она слышит звук хлопающей двери, слабый рокот работающих механизмов. Обхватив себя руками, она нагнула голову и упрямо двинулась вперед.