Девицы примолкли, обмениваясь понимающими взглядами, но изо всех сил стараясь сохранить веселые лица.
Джоселин сразу поняла, о ком идет речь, но вежливо улыбнулась собравшимся за столом:
– Не волнуйтесь ни о чем. Продолжайте свой праздник и отдыхайте.
Джоселин направилась к выходу, и Рамис молча последовал за ней. Когда они вышли в холл, подальше от ушей девиц, Джоселин дала указания служанке:
– Руми, попроси мистера Марша подождать в золотой гостиной. Рамис скоро пригласит его.
Джоселин отправилась в свои покои, Рамис последовал за ней.
– Фергус Марш! Именно сегодня.
– Вы можете отправить его восвояси и провести утро в другом обществе.
Джоселин покачала головой:
– Нет, лучше встретиться с ним. Приведи его в зеленую гостиную и останься где-нибудь поблизости. Если он пришел один, то это не более чем очередная инспекция.
Рамис следовал за ней тенью, они подошли к узкой лестнице, ведущей в ее покои.
– Я молюсь, чтобы он поскорее инспектировал ад.
– Рамис! – Ее резкий протест показался неискренним даже для собственных ушей. Сама мысль о Фергусе, идущем по реке из раскаленной лавы, была слишком замечательна; чтобы отгонять ее. Марш досаждал Джоселин с тех пор, как она поселилась в «Колокольчике». Ей очень хотелось озвучить собственные мысли об этом человеке. – Просто будь рядом.
– Как пожелаете. – Рамис поклонился, коснувшись рукой лба в знак уважения, и отправился выполнять ее указания.
Она безраздельно доверяла Рамису и восхищалась его преданностью. Рамис беспрекословно подчинялся, словно был у Джоселин в долгу. До нее он служил матери, и тогда, во время ночного приезда дочери в Лондон, именно он спас ее от худшего. Благодаря его ясному уму в пансион было направлено письмо, в котором сообщалось, что Джоселин в безопасности и находится со своей семьей. Рамис постарался, чтобы никто не ставил под вопрос ее авторитет в первые недели после смерти матери, пока Джоселин была в трауре и приходила в себя.
Какая бы связь не существовала между ним и ее матерью, он отказывался говорить об этом. Возможно, в свое время они были любовниками, но Джоселин не набралась смелости спросить у него об этом. Он ей нужен, и она не посмела обидеть его. Она уважала его право на тайну и никогда не затрагивала эту тему. Ни разу за девять лет. Девочке, которую никто специально не учил держать язык за зубами, это было сложно, Джоселин постигла эту науку в «Колокольчике». Она вообще многому научилась здесь.
Джоселин достигла своих покоев и немедленно устремилась к гардеробу. Времени на то, чтобы, переодеться, у нее не было. Но вот темно-зеленая шелковая накидка, вышитая пурпурными цветами, придаст наряду экзотический оттенок. Она накинула ее на плечи и остановилась у туалетного столика, чтобы взять инкрустированный аметистами гребень и воткнуть его в длинные рыжие локоны. Марш был не тем человеком, кого ей хотелось соблазнить своей красотой, но Джоселин скорее бы умерла, чем предстала бы перед ним неопрятной и растрепанной.