Она оглянулась как раз вовремя, чтобы заметить печаль в глазах Гарретсона-старшего. В ту же секунду ее сменила обычная угрюмость.
– Как память! – передразнил он, сдвигая брови. – Что толку в этой чертовой памяти? Воспоминания не греют холодными зимними ночами!
– Отчего же, очень даже греют. Стоит только оживить в памяти какой-нибудь совместно прожитый день, милый или смешной случай. Разве вы никогда не смотрите на фотографию вашей жены? Не рассказываете о ней Такеру?
– Вот еще! Можно подумать, это вернет ее!
– Наши близкие живы и после смерти – в наших сердцах.
Эмме вспомнились вечера ее детства, когда отец часами рассказывал ей о матери: о том, как ухаживал за ней, о первых месяцах совместной жизни и нелегкой борьбе за процветание ранчо. Ей особенно нравилась история о том, как Кэтрин однажды развешала белье для просушки, но забыла о прищепках, и поднявшийся ветер унес все простыни. Маленькая Эмма просила повторить эту историю чуть ли не каждый вечер, как любимую сказку.
– Не хватало только, чтобы ты совала нос в мою личную жизнь! Тебе что, мало хлопот с арестом твоего папаши?
Резкие слова сразу вывели Эмму из сентиментального настроения.
– За что вы так ненавидите папу? – возмутилась она. – Неужели из-за одного-единственного проигрыша? Но ведь он выиграл честно…
– Честно, как же! Уж не знаю, откуда взялся тот туз, только не из колоды!
– Перестаньте! Папа никогда и никого не обманывал. Любой в долине поручится за него хоть сейчас. Росс Маккуэйд, Уэсли Гилл, Док Карсон! Спросите у кого угодно, у любого ранчеро, и вам ответят, что нет честнее Уинтропа Маллоя! Если вы были так привязаны к своей земле, зачем было ставить на нее?
Лицо Гарретсона-старшего покрылось бурым румянцем. Последняя фраза попала точно в цель, и он невольно вскинул руки, отмахиваясь от нее, как от жалящего насекомого.
– Хватит, девчонка! Пора тебе убираться отсюда. Как говорится, вот Бог, а вот порог! Шевелись, пока я не забыл, что передо мной леди.
Эмма ничего не желала сильнее, чем немедленно покинуть «Клены». Но она пришла сюда по делу.
– Пока не поговорю с Такером, не уеду.
– Да ну? – ехидно усмехнулся Джед. – Это еще почему? Уж не бегаешь ли ты за моим парнем? Хочешь запустить коготки в то, что еще осталось от наших земель?
Он добился своего – Эмма была оскорблена до глубины души. Но вместо того чтобы спасаться бегством, она призвала на помощь ледяную любезность, с которой леди из высшего общества всегда разговаривали с теми, кого считали ниже себя.
– Будьте так добры, мистер Гарретсон, дайте знать Такеру, что я здесь.