– Он и был хорошим парнем, – медленно сказала Тэра, с вызовом глядя на обоих Маллоев. – И честным.
– По крайней мере мы все так думали, – примирительно заметил шериф. – Он и Такер работали не покладая рук, особенно в последнее время, когда у Джеда стало сдавать сердце. Кому понадобилось убивать Бо, ума не приложу. И потом, как он оказался на землях Маллой?
– Хотел бы и я это знать, – сурово вставил Уин. – И я, – эхом откликнулась Эмма. Последовала нелегкая тишина, которую Коринна нарушила наконец стуком убираемых тарелок.
– Вот что я скажу: на сегодня мы достаточно обсуждали Гарретсонов и это убийство, – заявила она. – Хватит! Собирались-то мы отпраздновать возвращение Эммы, показать ей, как рады снова видеть ее здесь. Неужто и поговорить больше не о чем?
– Вполне согласна, – быстро проговорила Тэра и поднялась. – Можно я помогу вам убрать со стола?
– Нет, уж лучше я. – Сью Эллен отобрала у экономки пустое блюдо из-под жареной свинины. – А вы, девушки, найдите себе занятие поинтереснее. Можете прогуляться или просто поболтать, а к десерту возвращайтесь. За пять лет одних сплетен накопилось столько, что и за час не пересказать!
Мужчины удалились в кабинет с сигарами и виски, а Эмма и Тэра вышли на крыльцо.
Стояла удивительно ясная ночь. Поднимись ветер, она могла бы показаться холодной, но ни один листок не шевелился вокруг. Звезды казались крупнее обычного; от старой сосны доносился аромат смолы и хвои. Какое-то время девушки оживленно болтали об общих знакомых: кто на ком женился, кто покинул городок, у кого семейная жизнь не задалась, кто произвел на свет близнецов и прочие подробности жизни маленького изолированного мирка, в котором каждый знал о другом практически все. Эмма слушала с интересом, но где-то в глубине сознания по-прежнему жило воспоминание о том, какое выражение приняло лицо отца при известии о поступке Джеда Гарретсона.
Сердце ее болезненно ныло от сочувствия. Как давно дела приняли такой неприятный оборот? Почему она не вернулась раньше? Как слепа она была! Отец нуждался в ней – нуждался в близком человеке, который мог бы принять его сторону против надвигающейся беды, а она? Она торчала, как кукла, в ложе оперы или вальсировала на балу с каким-нибудь светским болваном, у которого на языке были только звучные имена: Элторпы, Вандербильты и, конечно, Карлтоны. Семья Дерека была одной из самых богатых и влиятельных в Филадельфии.
Воспоминания о вихре развлечений, еще недавно такие приятные, теперь наполняли Эмму стыдом. Почему она не вернулась раньше? Даже если отец ни словом не упоминал о своих проблемах, она должна была почувствовать, догадаться!