Воланд тем временем вынул из-под стола небольшую каменитовую шкатулку с отполированной до зеркального блеска поверхностью, откинул крышку и достал золотую печатку – на поверхности массивного утолщения в форме квадрата было вырезано стилизованное изображение человеческого глаза, сощурившего веки. Варша, личный Знак Власти Хранителя… мне впервые довелось воочию увидеть этот легендарный артефакт, обладавший особыми способностями, и я затаил дыхание, с жадным любопытством разглядывая его.
– Прими. Все, что ты решишь показать варше, я увижу в своем зеркале, – Воланд кивнул на заслонявшее угол комнаты большое овальное зеркало высотой в человеческий рост и передал печатку Гилсвери.
– Благодарю, – светлейший коротко кивнул. – Как всегда, ты человек слова и действия, за что по праву достоин моего уважения.
Воланд лишь добродушно отмахнулся от этой похвалы, хотя трудно было не заметить, что она ему приятна.
– Кстати, а как ты сумел направить засферника по Пути, если обошелся без принуждения?
– Рассказал одну байку… представляешь, он ищет парня, что сошел с Алтаря Зверя четырнадцать лет назад.
– Не может быть!
– Вот и я сначала не поверил. Но он представил доказательства, и весьма убедительные, что говорит правду.
– Истинный Свет, ты продолжаешь меня удивлять. Может, еще какие-нибудь подробности? Выкладывай. Нет? Ладно, как ты собираешься его догонять? Портал, не иначе. Где ты намерен его перехватить? Аванат? Абесин? Никаких препятствий не возникнет, действуй. Медлить нельзя. Пока он один, он подвергается огромному риску. Нужно приложить все силы, чтобы…
Слова вылетали из него, как стальные болты из арбалета, причем все быстрее и быстрее.
– Воланд! – Гилсвери негромко хлопнул ладонью по столу. – Успокойся. Все под контролем.
Хранитель усилием воли придал своему лицу видимость спокойствия, но глаза его продолжали подозрительно блестеть.
– А как со Спящим? Были какие-нибудь знамения, признаки?
– Когда Спящий проснется… – По губам мага скользнула снисходительная улыбка. – Всего лишь замшелая легенда, Воланд. Не стоит обращать внимания.
Я даже обиделся на светлейшего за эти святотатственные слова, едва удержавшись от желания потянуться и дернуть себя за «хвост» на затылке – была у меня такая дурная привычка. А еще Наместник называется. Кому замшелая легенда, а кому и нет. Я, например, в это верил. А потому, несмотря на все выкрутасы засферника, не было у меня к нему настоящего доверия. Особенно после такой страшной смерти Бочонка. Ведь Спящий не проснулся.
Тут выяснилось, что не один я так считаю.