Лайтвуд колебался; потом, поддавшись любопытству, встал с кресла.
- Браво! - крикнул Юджин, тоже вставая. - Или, ежели "Ату его!" более уместно, считай, что я крикнул: "Ату его!". Береги свои ноги, Мортимер, твоим сапогам нынче достанется. Если ты готов, я тоже готов, - надо ли говорить: "Пора вперед, рога трубят" и так далее?
- Неужели ничто не заставит тебя быть серьезным? - сказал Мортимер, улыбаясь вопреки своей озабоченности.
- Я всегда серьезен, но как раз в эту минуту я немножко взволнован тем, что южный ветер и облачное небо обещают нам славную охоту. Готов? Так. Мы гасим лампу, запираем дверь и выезжаем в поле.
Когда оба друга вышли из ворот Тэмпла на улицу, Юджин тоном любезного хозяина осведомился у Мортимера, по какому направлению ему хотелось бы начать гон?
- В районе Бетнел-Грина местность пересеченная и довольно затруднительная для бега, - сказал Юджин, - к тому же мы давно там не бывали. Что ты скажешь насчет Бетнел-Грина?
Мортимер согласился на Бетнел-Грин, и они повернули к востоку.
- Теперь, как только мы дойдем до кладбища при соборе святого Павла, продолжал Юджин, - мы схитрим и замедлим шаг, и я покажу тебе учителя.
Однако оба они увидели его, еще не доходя до кладбища; он крался за ними один, в тени домов по другой стороне улицы.
- Теперь приготовься, - сказал Юджин, - я сейчас разовью скорость. Не приходило ли тебе в голову, что, если это продлится, дети Веселой Англии много потеряют в смысле образования? Учитель не может смотреть и за мной и за мальчиками вместе. Ну как, приготовился? Я пошел!
С какой скоростью он шел, для того чтобы загонять учителя, а потом как он топтался и мешкал, для того чтобы на иной лад испытать его терпение, какие странные пути он избирал ни для чего другого, как только для того, чтобы провести и наказать учителя; и как он изматывал его всеми уловками, какие только мог изобрести его изворотливый ум, - все это Лайтвуд отмечал, изумляясь тому, что этот беззаботный человек может быть таким предусмотрительным и что такой лентяй может так стараться. Наконец, когда третий час охоты был уже на исходе и Юджин опять загнал несчастного учителя обратно в Сити, он провел Мортимера по каким-то темным проходам на маленький квадратный дворик, быстро вывел его назад, и они почти наткнулись на Брэдли Хэдстона.
- Ты же видишь, я тебе говорил, Мортимер, - заметил Юджин вслух, с величайшим хладнокровием, словно их никто не мог услышать, - ты сам видишь, я же тебе говорил - терпит адские муки.
Для данного случая это было не слишком сильно сказано. Он был похож не на охотника, а на загнанного зверя; замученный, растерянный, с выражением обманутой надежды и всепожирающей ненависти на лице, с белыми губами, дикими глазами, встрепанный, истерзанный ревностью и злобой, мучимый сознанием, что все это в нем заметно и что они этому рады, он прошел мимо них в темноте, словно бледный призрак головы, повисшей в воздухе: лицо было настолько выразительно, что вся остальная фигура делалась совершенно незаметной.