Приблизившись к санитару, я стиснул зубы и собрал волю в кулак.
Медкомиссия завершилась ещё одним унижением. Сжимая в руках мешки с пожитками и отощавшие папки, мы – голые, несчастные, измученные – встали в последнюю очередь. Вдоль стены одного из залов выстроились пронумерованные столы – точь-в-точь билетные кассы аэропорта. За каждым столом восседал джентльмен в темном костюме. Когда подошёл мой черёд, сержант-пастух оглянулся на меня и показал пальцем.
– Двигай к тринадцатому столу.
Чиновник за тринадцатым столом (как все штатские в этом зале) носил очки с толстыми стеклами. Моя папка снова оказалась в чужих руках, из неё был изъят ещё один бланк – и к обнаружил, что сквозь очки на меня смотрят налитые кровью глазки.
– Жак, ты любишь девочек?
Чего-чего, а такого вопроса я не ожидал. Почему-то мне представилась Бибз, которая смотрит на меня и давится от смеха.
– А то как же.
– А мальчиков любишь?
– Среди моих лучших друзей есть мальчики. – Я начал догадываться, к чему клонит этот простак.
– Правда? – Он что-то вписал в бланк. – Расскажи о своём первом гомосексуальном опыте.
От такой просьбы у меня аж челюсть отвисла.
– Ушам своим не верю. Вы проводите психиатрическую экспертизу по анкете?
– Ты меня поучи ещё, щенок! – прорычал чиновник. – Ишь, волю взял разговаривать! Я спрашиваю – ты отвечаешь. Усёк?
– Ничего себе! Да вас надо лишить диплома врача, если, конечно, он у вас есть. Наверное, вы вовсе не врач, а специально переодетый рядовой…
– Сержант! – визгливо крикнул чиновник, побагровев, и за моей спиной раздался топот ног. – Призывник отказывается отвечать на вопросы!
Мои ляжки обожгла острая боль, и я завопил, отскакивая в сторону. Сержант, облизывая тонкие губы, снова замахнулся стеком.
– Это повторится, если не будешь отвечать, как положено, – пообещал штатский.
– Да, сэр! – я всем видом продемонстрировал повиновение. – Впервые опыт подобного рода я приобрел в двенадцать лет, когда вместе с четырнадцатью моими товарищами по шайке…
Меня понесло. Чиновник торопливо записывал мою болтовню, а разочарованный сержант отошёл. Когда анкета была заполнена, я получил не то разрешение, не то приказ идти в лифт. И снова сорок голых в кабине, снова закрываются двери…
На этот раз мы явно ошиблись этажом. Перед нами ряды столов с пишущими машинками, за каждым столом – юная леди.
Мы так покраснели, что в зале повысилась температура. Но ничего другого не оставалось, как стоять, с ужасом ожидая, когда головы девушек оторвутся от машинок, а милые глаза уставятся на нас.
Очень нескоро, лет этак через четырнадцать с половиной, кабина снова закрылась. А когда открылась, девушек уже не было, а была зловещая фигура сержанта. Эти типы как две капли воды похожи друг на друга – не иначе, какой-то ущербный ген привел к возникновению толстошеих, узкоплечих, пузатых садомазохистов.