Волына оживился.
— А где он, Влад-то?!
— Путь в его замок долог и опасен. Впереди лежит глухой лес, населенный страшными чудовищами и злодеями-разбойниками…
Тут Волына смущенно закашлялся, но никто этого не заметил.
— Но тебе, о мой прекрасный принц, тебе, победитель Аксельрода, не страшны никакие опасности!
В этом Волына изрядно сомневался, однако сияющие восхищением глаза принцессы заставили его воздержаться от комментариев.
— Пожрать бы чего, — сменил он тему разговора, — слышь, мужик, как тебя? Митька? Где этот козел жратву прятал?
Поиски, однако, оказались безрезультатны. Аксельрод питался только сушеными жабами или случайными прохожими.
— Да, — грустно вздохнул новоявленный принц, рыцарь и великий герой, — придется идти к твоему Владу. «Век бы вас всех не видать!» подумал он про себя.
Демон Абавул вылез из берлоги, с наслаждением почесался и шумно испортил воздух. Из берлоги пахло падалью и нечистотами. С удовольствием вдохнув любимые запахи, Абавул еще раз почесался и, усевшись на черный камень, стоявший недалеко от входа в берлогу, принялся терпеливо ждать.
Время близилось к полуночи, и вскоре должен был появиться его слуга Аксельрод с очередной жертвой. Как приятно пожевать свежей человечинки при свете луны! Демон с хлюпом втянул слюни. Особенно вкусны юные девственницы голубых кровей, правда, девственниц теперь раз-два и обчелся, но в этом как раз самый смак!
Невдалеке глухо загукала сова. Значит, уже пора, она всегда орет в полночь, милая пташка!
Прошло еще минут пятнадцать, но Аксельрод не появлялся.
Демон начал проявлять признаки нетерпения. О нерадивый раб, мало того, что в прошлый раз вместо юной девственницы подсунул старую шлюху с венерической болезнью, так теперь еще опаздывает!
Через полчаса возмущенный демон яростно взвыл и, не находя выхода своей злобе, с размаху ударил лапой в старый дуб. Тот треснул пополам. Сбив хлыстом на лету перепуганную сову, Абавул слегка успокоился. «Надо посмотреть в волшебный глаз и узнать, что делает нерадивый раб!» — наконец сообразил он и, ругаясь, полез в берлогу.
Демон долго рылся в кучах мусора и объедков, пока наконец не извлек грязный стеклянный шар. Вытащив его наружу и протерев о свою шерсть, Абавул сморщил лоб, вспоминая нужное заклинание.
— Кусара, мухара, — нет, наоборот, — мухара, косура, птибодам, або-або, как там его?! Ах да, птибодам абодрам, явись мне, раб мой Аксельрод, — проревел демон и увидел, правда, не Аксельрода, а его бессмертную душу. Душа эта пребывала теперь в жалком состоянии, выполняя роль туалетной бумаги в общественном сортире нижнего круга ада. Абавул глупо хихикнул, но вдруг сообразил, что остался без обеда.