- Как тебе не стыдно, Лиззи! Ведь река твой лучший друг. Уголь, который согревал тебя в младенчестве, и тот я вылавливал из реки, возле угольных барок. Корзинку, в которой ты спала, и ту выбросило на берег приливом. Даже качалку для твоей колыбели я сделал из обломка, выкинутого на берег волной.
Лиззи, положив весло, поднесла правую руку к губам и ласково послала отцу воздушный поцелуй. Но только что она взялась снова за весла, как вторая лодка, с виду очень похожая на первую, но не такая грязная, бесшумно выскользнула из тени и пошла рядом.
- Опять повезло, Старик? - криво ухмыльнувшись, спросил гребец, который был один в лодке. - Я так и знал, что тебе повезло, - заметно по следу.
- Вот как! - сухо ответил старик. - Значит, тебя уже выпустили?
- Да, приятель.
Теперь на воде лежал мягкий лунный свет, и человек во второй лодке, пропустив первую вперед на половину длины, стал пристально разглядывать след за ее кормой.
- Только я тебя завидел, сразу же сказал себе: "Вон Старик, и опять ему повезло, ей-богу повезло!" Это веслом задело, приятель, не беспокойся, я-то до него и пальцем не дотронусь. - Этими словами он отвечал на нетерпеливое движение старика и, подняв весло, ухватился рукой за край его лодки.
- Довольно уж его побило, Старик, хватит, - уж я-то вижу. Верно, давненько мотается по реке взад и вперед, а, приятель? Видишь, до чего мне не везет! Надо полагать, последний раз его пронесло мимо меня приливом, когда я сторожил вон там, под мостом. А ты, мне думается, издали их чуешь, словно коршун.
Он понизил голос и несколько раз взглянул на Лиззи, которая снова закрыла лицо капюшоном. Мужчины смотрели на след за кормой, словно околдованные, с выражением странного интереса.
- Вдвоем мы с ним шутя справимся. Забрать, что ли, его к себе, приятель?
- Не надо, - ответил Старик так резко, что "приятель", в недоумении поглядев на него, огрызнулся:
- Белены ты объелся, что ли?
- Да, объелся кой-чего, - ответил Старик. - С меня довольно! Какой я тебе "приятель"? Я тебе не приятель!
- С каких же это пор, мистер Хэксем?
- С тех самых, как тебя осудили за кражу. За то, что ты обокрал живого человека, - сердито и негодующе ответил Старик.
- А если б меня осудили за кражу у мертвеца?
- Мертвеца нельзя обокрасть.
- Как так?
- Так - нельзя. На что мертвецу деньги? Зачем это надо, чтобы у мертвеца были деньги? На каком свете находится мертвец? На том свете. А деньги на каком? На этом. Как же это может быть, чтобы деньги принадлежали мертвому телу? Разве покойник может владеть деньгами, нуждаться в деньгах, тратить деньги, разве он может хватиться своих денег или потребовать их? Ты лучше не путай, когда не знаешь, что правильно, а что нет. Да чего другого и ждать от труса, который норовит обокрасть живого человека.