Уходя на банкет последним, Анатолий Иванович захлопнул дверь. После этого каждая из женщин возвращалась в кабинет: Николай показал, что три карточки использовались по одному разу, одна – два раза с промежутком в десять минут.
– Кто дважды возвращался в кабинет? – спросил Вересаев.
– Земко. Ее карточка открывала замок в пять ноль две и в пять ноль двенадцать.
– Зашла, что-то сделала, вышла… – пробормотал себе под нос Степан Степанович, – и вернулась обратно. Наверное, почти сразу после того, как вышла.
– Забыла, наверное, что-нибудь, – робко предположил Горошин.
– Наверное… Так что у нас дальше?
– Безинская дважды была в архиве: в два двадцать шесть и в три сорок восемь. Кто-то в зимний сад заходил… зачем, интересно? А, это Ерофеева. В два сорок. И все.
Зимний сад представлял собой помещение с огромными окнами, куда когда-то хаотично составили кучу растений в горшках, оставшихся от предыдущего владельца здания. Комнату обозвали зимним садом, и Вересаев давно собирался использовать ее в рабочих целях.
– Зимний сад, значит, – повторил он.
– Я слышал, кто-то из женщин собирался зайти в кабинет к юристам, – нахмурившись, припомнил Горошин. – Или не к юристам… Может быть, к аналитикам.
«Вынуть украшение из портфеля и иметь наглость спрятать его в чужом кабинете? – задумался Вересаев. – Соблазнительно, конечно, но очень уж рискованно. Нет, вряд ли».
– Туалеты… – проговорил Николай.
– Что – туалеты?
– На уборных ключей нет, понятное дело, а женщины наверняка туда заходили. Причесаться там… подкраситься…
Мысль об элементарной возможности спрятать что-то в туалете не приходила Степану Степановичу в голову, и он рассердился на себя самого.
– Могла просто сунуть ожерелье в любой букет, и дело с концом, – буркнул он. – Мужик бы на это не пошел, понятное дело, но женская логика – дело такое… непредсказуемое.
Перспектива обыскивать весь офис встала перед генеральным директором во весь рост, и Степан Степанович уже хотел отказаться от идиотской затеи, но взглянул на Горошина, по привычке потиравшего дужку очков, и передумал.
– В общем, сделаем так, – распорядился он. – Одного из своих ребят, Николай, оставь на хозяйстве, а второй пусть идет с нами обыскивать помещения. Рекуров сидит с бабенками… Эх, нам бы еще одного человека.
– Макар Илюшин, – неожиданно предложил Анатолий Иванович, возвращая очки на нос. – Он славный мальчик, наверняка согласиться помочь.
У Степана Степановича были сомнения в том, что славный помощник юристов обрадуется перспективе обыскивать женский туалет, но выбора не было.