- Ах, сэр! Вы, я вижу, старый друг, - сказала миссис Тоджерс.
- Да, - сказал Том.
- И все-таки, я уверена, - произнесла миссис Тоджерс, - она вам не рассказала, в чем ее горе.
Тома поразили ее слова, потому что это была истинная правда.
- Да, действительно не рассказала, - ответил он.
- И никогда не расскажет, - подхватила миссис Тоджерс, - хотя бы вы виделись каждый день. Она мне никогда ни на что не жалуется, от нее не услышишь ни упрека, ни объяснения. Но я-то понимаю, - сказала миссис Тоджерс со вздохом, - я понимаю!
Том печально кивнул:
- И я тоже.
- Я твердо уверена, - произнесла миссис Тоджерс, доставая платок из плоского ридикюля, - что никто не знает и половины всего, что приходится выносить этой бедняжке, такой молоденькой. Но хотя она постоянно приходит сюда потихоньку, чтобы отвести душу, я никогда не слыхала от нее жалоб; скажет только: "Миссис Тоджерс, мне сегодня очень плохо, я думаю, что скоро умру", и сидит, плачет в моей комнате, пока ей не станет легче. Вот и все. А ведь я уверена, - продолжала миссис Тоджерс, опять пряча платок, - что она меня считает близким другом.
Миссис Тоджерс могла бы сказать - лучшим другом. Джентльмены, занимающиеся коммерцией, и мясная подливка испортили характер миссис Тоджерс; корысть, такая ничтожная в данном случае, что поневоле приходилось смотреть в оба, как бы не упустить ее, - поглощала все внимание миссис Тоджерс. Но в каком-то закоулке сердца миссис Тоджерс, куда надо было взбираться по витой лестнице, и в таком темном углу, что ее легко было просмотреть, имелась потайная дверь с надписью "Женщина"; при первом прикосновении Мерси она раскрывалась и впускала ее.
Когда счета пансиона будут сверены со всеми другими книгами и ангел-летописец подведет окончательный итог и положит свое перо, - быть может, в его книгах отыщется такая запись в твою пользу, костлявая миссис Тоджерс, что ты покажешься красавицей!
Она быстро становилась красавицей в глазах Тома, - ибо он видел, что она небогата и что, вопреки мелочным расчетам и дрязгам, в ней сохранилось доброе сердце, - еще минута, и она стала бы в его глазах прямо Венерой, если бы мисс Пексниф не вошла в комнату вместе со своим другом.
- Мистер Томас Пинч! - сказала Чарити, с явной гордостью выполняя церемонию представления. - Мистер Модль. А где же моя сестра?
- Ушла, мисс Пексниф, - ответила миссис Тоджерс. - Она обещала быть дома.
- Ах! - сказала Чарити, глядя на Тома. - Ах, боже мой!
- Она очень изменилась, с тех пор как принадлежит друг... после того как вышла замуж, миссис Тоджерс, - заметил мистер Модль.