- Или на том свете, - прибавил Марк, понизив голос. - А они так спокойно стоят рядышком - вот что всего тяжелей видеть.
Пароход тронулся, и они посмотрели друг на друга, потом оглянулись назад, на то место, откуда он так быстро уносил их. Бревенчатый домик с открытой настежь дверью и наклонившимися над ним деревьями; стоячий утренний туман, и тускло проглядывающее сквозь него красное солнце; испарения, поднимающиеся от земли и воды; полноводная река, рядом с которой ненавистные берега кажутся еще более унылыми и плоскими, - сколько раз все это повторялось потом во сне! Какое счастье было просыпаться, зная, что это только тени, которые исчезли навсегда!
ГЛАВА XXXIV,
где путешественники направляются домой и по дороге знакомятся С некоторыми выдающимися личностями
Среди пассажиров на пароходе внимание Мартина сразу привлек один хилый джентльмен, который сидел на низком складном стуле, задрав ноги на высокую бочку с мукой, словно любовался на пейзаж пятками.
Прямые черные волосы, разделенные посередине пробором, свисали у него на воротник, коротенькая бахромка волос торчала на подбородке; он был без галстука, в белой шляпе и черном костюме с очень длинными рукавами и очень короткими брюками, в грязных коричневых чулках и башмаках со шнурками. Цвет его лица, от природы грязный, казался еще грязней оттого, что он строго экономил воду и мыло; то же можно было сказать и о подлежащих стирке частях его туалета, которые ему не мешало бы переменить, себе на пользу и всем своим знакомым на утешение. Ему было лет тридцать пять; весь съежившись и согнувшись пополам, он прятался под большим зеленым зонтиком и жевал табачную жвачку, как корова.
Он не был, разумеется, исключением; остальные пассажиры на пароходе, по-видимому, тоже не ладили с прачкой и бросили умываться еще в ранней юности.
Остальные пассажиры были тоже накрепко закупорены табачной жвачкой и казались совершенно развинченными в суставах. Но этот пассажир, отличавшийся особенно проницательным и глубокомысленным видом, показался Мартину значительной особой, что не замедлило подтвердиться.
- Как вы поживаете, сэр? - раздался чей-то голос над самым ухом Мартина.
- Как вы поживаете, сэр? - отозвался Мартин.
С ним говорил высокий худой пассажир в драповой фуражке и длинном просторном пальто из зеленого фриза, с черными бархатными отворотами на карманах.
- Вы из Европы, сэр?
- Да, из Европы, - отвечал Мартин.
- Вам повезло, сэр.
Мартин тоже так думал; но вскоре оказалось, что они понимают это замечание совершенно по-разному.