— К двум тяжелораненым, пострадавшим в дорожном происшествии.
— Кто вас вызывал?
— Какой-то Войдыло. Как позднее стало известно, он был виновником катастрофы.
— А по чьей просьбе вас вызывали?
— Кажется, по просьбе Косибы.
— Вы не припомните, пан доктор, чем объяснял Косиба свой вызов?
— Конечно, помню. Там было двое раненых, и он твердил, что сам не справится.
— Умолял ли он пана доктора спасти раненую девушку?
— Да, но я считал ее состояние безнадежным и поэтому сделал только укол для поддержания работы сердца.
— Просил ли Косиба пана доктора разрешить ему воспользоваться хирургическими инструментами, чтобы сделать операцию пострадавшей?
— Да, но ни один врач на моем месте не удовлетворил бы такую просьбу.
— Неужели ни один врач не решился бы оперировать умирающую только потому, что на основании беглого осмотра пришел к выводу, будто операция уже не спасет пострадавшую?
Доктор Павлицкий покраснел.
— Вы не имеете права оскорблять меня!
— Я отклоняю этот вопрос, — заявил председательствующий.
Адвокат кивнул головой.
— На основании чего вы сделали заключение о безнадежном состоянии пострадавшей?
— У нее был перелом основания черепа! Пульс почти не прослушивался.
— А пан доктор знает о том, что знахарь Косиба сделал операцию и спас пациентку?
— Знаю.
— Как это можно объяснить?
Доктор пожал плечами.
— Это редчайший случай в моей практике. Думаю, это произошло по воле странного стечения обстоятельств.
— Когда вы приехали на мельницу, знахарь предложил вам свой диагноз?
— Да.
— И он совпадал с вашим?
— Да.
— Не кажется ли пану доктору, что Антоний Косиба, установив правильный диагноз и успешно проведя опаснейшую операцию, продемонстрировал большой талант хирурга?
Доктор заколебался.
— Вполне. Я должен признаться, что во многих случаях его способности озадачивали меня.
— Спасибо. Больше вопросов нет, — кивнул головой адвокат и с усмешкой посмотрел на прокурора.
Затем зачитали показания нескольких свидетелей обвинения с предыдущего процесса, после чего одного за другим стали вызывать свидетелей защиты. Дал показания старый мельник, его сын, Чинские и наконец целый ряд бывших пациентов Антония Косибы.
Их показания звучали почти одинаково: болел, угрожала инвалидность, он меня спас, о деньгах даже не вспоминал. Некоторые засвидетельствовали, что получали от знахаря не только лечение, но и деньги на дорогу. Вся округа знала о его бескорыстности. Засвидетельствовал этот факт и пан Чинский, у которого Косиба не взял ста злотых, хотя для него это была значительная сумма.
Трогательно прозвучало свидетельство Прокопа Мельника: