По оконному стеклу медленно сползают капли дождя, западный ветерок волнует нежной рябью водную гладь, комната заполнена аппетитными запахами готовящейся еды, у входа в пивнушку расположились зевающие моряки. Бекфорд отправился в горы на поиски своей возлюбленной, оставив меня здесь в одиночестве. В полусне я лениво слежу за прекрасными фигурками двух девушек, бредущих по берегу моря. Одеты они с провинциальной грацией. Ах, эти нежные славные создания! Кто смог бы оспаривать утверждение Зосимуса Панополитанского, что женщины происходят совершенно из другой субстанции, чем мужчины, они – таинственные пришельцы какой-то неведомой звезды и остались здесь, на земле, в нашем мужском мире, как воплощение наших грез и мечтаний. Разве не заключена в них высшая тайна мироздания и не олицетворяют ли они гармонию в нашем несовершенном мире?
Годвин утверждал, что блаженный епископ Камбре представляет собой гораздо большую ценность, чем его горничная, но я не променял бы прелестную плутовку, которая прошлой ночью разделила со мной ложе, и на десяток епископов. Обворожительная красотка по имени Клара прислуживала нам за ужином, и Бекфорд – она была не в его вкусе – заявил, что сзади она похожа на мальчишку. Я заметил, что ягодицы у нее слишком изящны для мальчика и, в конце концов, если судить по ее маленьким грудям, которые я мельком увидел в разрезе ее платья, когда она наклонилась над столом, чтобы полить растопленным маслом омара, то она просто красавица. Когда она подошла поближе, я ей шепнул, что дам ей крону за один лишь поцелуй, она застенчиво улыбнулась, лицо у нее залилось нежным румянцем. Пока Бекфорд не заговорил о ней, я не обращал на нее особого внимания, но теперь все мое существо было сосредоточено на ней, и маленький божок любовного томления вошел в мою грудь и заставил мое сердце забиться сильней. Всякий раз, когда она входила в комнату, я пожирал ее жадными глазами, и мне показалось, что я готов предложить ей руку и сердце, чтобы поближе познакомиться с ее сокровенными прелестями, скрытыми от посторонних глаз. Должен признаться, я менее любвеобилен, чем Бекфорд, но у меня ненасытное любопытство Пандоры, для удовлетворения которого я способен забыть провсе предосторожности. Когда Клара вновь приблизилась ко мне, чтобы наполнить мой опустевший бокал, я нежно провел рукой по ее гибкому стану и слегка задержал руку на ее бедре. Я решил, что если она воспротивится моим ласкам, я не буду добиваться большего. Но она продолжала стоять спокойно, как ни в чем не бывало, подобно хорошо объезженной кобылке. Вошел хозяин, принесший еще глинтвейна, и я снял руку с ее бедра. Больше мне не предоставилось возможности прикоснуться к ней во время ужина, но когда я выходил из столовой, я вложил гинею ей в руку и прошептал: