Из-за особой секретности польские коллеги по нашей просьбе весьма требовательно отбирали участников ТФП и стремились, чтобы круг лиц, осведомленных о наших совместных мероприятиях, был постоянным при неоднократно повторявшихся операциях ТФП.
Несмотря на это, по моим подсчетам, за время моего пребывания в Польше с 1973 по 1984 год, к операциям ТФП оказались причастными не менее ста человек, не считая тех ТФП, которые польские спецслужбы проводили повторно и иногда многократно в один и тот же объект уже без участия наших специалистов, то есть действовали по проложенной для них дорожке. Полагаю, что к таким операциям привлекались еще десятки новых польских специалистов.
Хотя эти воспоминания не ограничиваются только безагентурными операциями ТФП, показывая в полном объеме все виды проникновений, с которыми мне пришлось соприкасаться в разных странах, свой личный опыт по так называемым классическим безагентурным ТФП я приобрел в Польше. Поэтому основой данных воспоминаний является моя разведывательная деятельность в период работы в качестве руководителя представительства КГБ СССР при МВД ПНР с 1973 по 1984 год включительно.
Описывая свой личный опыт в Польше, я, как правило, умалчиваю о настоящих названиях объектов, их национальной принадлежности и точной дислокации. Не говорю я и о тех подробностях осуществления операций ТФП, которые, по моей оценке, остаются нашей тайной, например, о некоторых ультрасовременных приборах и приспособлениях, которые привозили специалисты КГБ и пользовались ими только сами, строго охраняя их секреты.
В воспоминаниях приводятся различные примеры операций ТФП, ставшие известными мне за 50 лет профессиональной деятельности в различных регионах мира. Эта часть книги также является конкретизацией тех воспоминаний, которые были изложены ранее подчас схематически в книге «Полвека в разведке».
За свою полувековую службу в разведке мне довелось узнать много малых и больших секретов, которые мне не принадлежат и которые я как оперативный разведчик-офицер должен забыть и никогда не вспоминать. Это, однако, не означает, что эти порой весьма жгучие тайны совсем стерлись из моей памяти. Нет. Пожалуй, я помню их даже лучше, чем многие другие, о которых могу и хотел бы поделиться с читателем, хотя память и начинает давать сбои.
Из этих «забытых» секретов, как из сокровищницы пережитого опыта, вырастает ряд взвешенных умозаключений и выводов, переживаний и размышлений с самим собою, которые находят свое выражение в воспоминаниях.
Так что «забытое» не забыто мною совсем, но никогда не будет, да и не может быть изложено на бумаге.