Из короткой прощальной беседы с Ю. В. Андроповым я понял, что председатель КГБ придавал первостепенное значение задаче как можно скорее разобраться во внутриполитическом положении Польши, предупредив меня об ошибках нашего аппарата в Венгрии в 1956 году в оценке положения в венгерском обществе и, в первую очередь, в партии, рабочем классе и кругах интеллигенции.
Зная о личном опыте председателя, который в тот период был послом СССР в Будапеште, я ясно представлял себе его высокую требовательность по этому разделу моих обязанностей, которая меня ожидала после приезда в страну.
С ПОЗИЦИЙ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ
Мои воспоминания по избранной мной узкой теме — о ТФП, по существу, затрагивают широкий спектр разведывательной деятельности любой специальной службы. Поэтому желательно посмотреть на эту область действий нашей советской внешней разведки в сопоставлении с действиями западных разведок с позиций сегодняшнего дня.
За прошедшее десятилетие после моего возвращения из Польши в мире, и особенно в бывшем социалистическом содружестве в Восточной Европе, произошли кардинальные изменения. Закончилась «холодная война», на протяжении долгих лет которой, как писал в американском журнале «Тайм» Брюс О. Нелан, «США и Советский Союз боролись за каждый квадратный метр в любом месте земного шара». Обе страны сосредоточивали «друг на друге практически всю свою шпионскую деятельность и использовали большую часть выделяемых на разведку средств».
Но инерция в политическом мышлении государственных деятелей Запада уходит корнями в предыдущий этап международных отношений. Она никак не способствует быстрейшей перестройке деятельности государственных служб и, в первую очередь, западных специальных служб. Окончание «холодной войны» для многих западных политиков и правительственных чиновников «спутало представление о безопасности». Раньше, при противостоянии блоков, было ясно, где враг, где друг и союзник. Четкой была и граница между мирами. И вдруг «все перемешалось. Безопасность распалась на мозаику постоянно меняющихся размытых конфликтов и войн…» (Проэктор Д. Наследие «холодной войны» и политика безопасности. Сегодня. 1994. 12 февраля).
Наша теперешняя действительность такова, что «мертвый начинает хватать живого».
Как бы ни уверяли себя, что со старым уже все кончено и теперь все будет по-новому, мы сами в это не верим.
Да разве возможно мне, прожившему четыре пятых века, из них 65 лет при старом порядке, и верой и правдой отслужившему ему полвека, отказаться, по существу, от всей моей жизни?