Фром говорил, что это получше любой бумажки. Важнее. И свидетельствует о целеустремленности и умениях. Это именно то, что нужно. Ведь председатель землячества имеет дело с коллективом, располагает опытом общения с людьми и знает в них толк.
Роланд Эрн воспрянул духом: наконец-то он получит работу, по вкусу и перестанет разносить письма. Не за тем же он пять лет учился. Чтобы, разносить письма, диплом экономиста не нужен.
Правда, реклама тоже не совсем его профиль, но для; начала сойдет… первый шаг, что ни говори. Хоть какая-то надежда появилась.
— Другим хуже приходится…
— Вот как! — заметил Улофссон.
— У меня есть старый армейский приятель, он по специальности учитель биологии, а работает золотарем.
— Кто-то должен и этим заниматься.
— Да я и не говорю ничего плохого о самой работе. Только, разве уж так необходимо становиться магистром философии и набирать тридцать тысяч крон долга, чтоб после этого вкалывать золотарем?
— Едва ли…
— Вы с Фромом повздорили? — спросил Хольмберг.
— Повздорили? Нет, а что?
— Тогда почему ты стащил у Ёсты две сотни?
— А-а, это… У меня кончились деньги, и надо было стрельнуть немного до получки.
— Почему же ты не попросил взаймы?
— Сам не знаю. Пожалуй, боялся, что он откажет.
— Гм… Ты ничего не слышал о комиссаре Турене?
— О Турене? Слышал. В него ведь тоже стреляли. Как он?
— А тебе-то что?
Его внезапное любопытство покоробило Хольмберга.
— Да я просто так спросил. У меня отец работает в полиции, в Кальмаре. Знаете, прямо не по себе становится, когда подобные истории происходят в кругах, к которым принадлежит твой собственный родитель.
Это заявление было для них точно ушат ледяной воды.
— Твой отец работает в полиции? — выдавил Улофссон. — В Кальмаре?
— Да. В уголовке. Он инспектор отдела розыска.
— Господи боже…
— Что?
— Ничего.
Вот черт, разом подумали Улофссон и Хольмберг. Бес бы их драл. Неужели не могли обращаться с ним помягче>7 Ну и дела…
— Турен пока жив, — сказал, наконец, Хольмберг.
— Рад слышать. А то я совсем скис, когда прочел, что стреляли в сотрудника полиции. Сразу начинаешь думать о собственном старике.
— Понятно. Хольмберг встал:
— Ладно, Роланд. Если ты не против, мы подбросим тебя до дому, а заодно поглядим на твои билеты и все прочие копенгагенские сувениры. Для порядка, сам пони маешь…
— Ясное дело.
3
Хольмберг и Улофссон поехали вместе с Эрном в общежитие кальмарского землячества.
В кармане пиджака действительно лежали билеты, счет с парома и еще кое-какие мелочи, явно приобретенные в Копенгагене. В том числе билет с датой на штемпеле из порноклуба под названием «Салун Дикий Запад».