– Ага, помог, как же! Одно дело – под мечом в чем-то признаться, и совсем другое дело – потом. Да ты что, Аксена не знаешь, что ли?
Таисья молча кивнула.
– Так вот, едва вырвался, – продолжал врать Раничев. – Хорошо, баба его помогла.
– Какая баба? – внезапно встрепенулась Таська. – Что за баба в мужской обители?
– Да не знаю, – отмахнулся Иван. – Была там какая-то, с Аксеном приехала. Рыжая такая, на кошку похожа. Тебя… – он оглядел поверженную деву, – …помоложе. Говорит, что боярышня.
– Рыжая, говоришь… Ах ты ж… И в самом деле – кошка. Ну Аксен, Аксене… – В глазах Таськи вдруг показались слезы. – Аксен, Аксене… А я-то дура, верила…
– Вот именно, что дура, – не удержавшись, поддакнул Иван. – Не знала, что ли, раньше Аксена?
– Да знала…
– А он еще все миловался с этой рыжей, на башне. – Раничев подливал масла в огонь. – Как раз я тем делом и влез. Как же он ее называл-то? Лебедицей, что ли?
– Лебедушкой… – прошептала Таисья и вдруг зарыдала.
– Да не реви, не реви, дева. – Иван ласково погладил ее по волосам. – Раньше надо было реветь, когда с Аксеном встречалась. Он уж кобель был, на весь Угрюмов известный.
– Так ведь клялся же, гад!
– Хм, клялся? Да будто не знаешь ты, что за цена тем клятвам?
– Ну, Аксене…
– Так что, в леса-то уходить будем или как?
– Будем. – Таська кивнула. – Развяжи.
– А не бросишься? – предостерегающе поинтересовался Иван.
– Да нужен ты мне теперь.
Как истинный джентльмен, Раничев протянул даме сарафан. Та повернулась спиной, подняла руки с усмешкой:
– Помоги уж!
А красива, красива, ничего не скажешь!
– Та, рыжая, она какая из себя? – застегиваясь, неожиданно спросила Таисья.
– Да такая… – Иван развел руками. – Глаза такие… Ну этакие, круглые…
– Чуть навыкате, воловьи?
– Во-во! Воловьи, навыкате.
– Ну точно Аксинья! А мне-то говорил, что все с ней… Идем, я готова!
Набросив на голые плечи летник, Таисья, откинув засовец и пройдя через пустые сени, вышла на двор. Раничев чуть задержался – подобрать кинжал да вытащить из стенки ножик, все пригодится, чай, на дороге-то не разбросаны. Засунул кинжал за пояс, а нож – в сапог, подойдя к дверям, оглянулся зачем-то, сжал в локте руку:
– Йес! Если уж «все мужики сво…», то бабы точно – ду…! Особливо – влюбленные бабы. Так ведь и пришибет Аксена Таська, ну туда ему и дорога. Как бы еще и рыжую туда не отправила, та-то уж и совсем не при делах, ну, впрочем, их проблемы. Сейчас главное – людей из острога вывести. Чай, скоро пожалуют ратнички.
Таська не обманула – быстро собрав баб и малых чадушек, повела за собой в ворота. Шагали быстро, считай – налегке, пожиток с собой взяли малую толику, что в котомки заплечные поместились, да и те три имевшихся мужика тащили. Хоть и болезные, а все ж повыносливей баб будут. Места вокруг были зверьем да птицей богатые, луки со стрелами имелись, а уж зайца с рябчиком запромыслить – любая баба умела. Немного и набралось – с десяток баб да столько же малых детушек. Ну не совсем малых, лет пяти-семи, но все же не настолько больших, чтоб шастать по лесу день напролет. Поздновато вышли, да и день для бегства не очень хороший – солнечный, ясный, следы на снегу далеко видать. Так ведь и догнать могут! Эх, отвлечь бы погоню… Раничев в три прыжка догнал Таисью, отвел в сторону.