* * *
Квартира Стаса Сандре очень понравилась. Во всем, что в этой квартире находилось, было что-то сонное, будто хозяин здесь не жил, а лишь спал. В самом деле, Стас приходил домой, как в берлогу. Он жил один, и когда Сандра спросила его о родителях, он ответил, что каждую зиму они присылают ему по почте трехлитровую банку малинового варенья.
– Слушай, Сань! – сказал он, открывая дверь. – Стань моей женой.
– Что? Хочешь делиться со мной своим вареньем? – пошутила она.
Стас вдруг взял ее на руки.
– Поставь меня на место, – строго посмотрев на него, Сандра перестала шутить.
– Ты моя невеста, – не отпуская ее, улыбался он, – а это твой дом.
Стас переступил с ней порог и, освободив ее, сказал:
– Не стесняйся.
– Зачем нужна была эта церемония? – прямо спросила она.
– Просто, – отвечал он, доставая из холодильника бутылку вина, а из серванта – два высоких хрустальных бокала. – Я проверил, как ты относишься к предложению выйти замуж.
– Никак! Черт тебя побери, – взволновалась Сандра. – Неужели ты собираешься пить?
– А ты? – посмеялся он и налил вино в оба бокала. – Все-таки как-никак у тебя сегодня новоселье.
– Но только не в качестве жены, Стас, – глотнула она вина. – И потом, я поживу у тебя временно, пока не найду Катерину.
– А если... – хотел он предупредить ее о возможном разочаровании по поводу этой женщины.
– Не говори так, никаких «если», – обиженно сказала Сандра и, поставив бокал, хотела идти спать. Время как-то тяжело перетекало за полночь. Глоток вина подействовал как снотворное.
– Разреши мне посидеть с тобой на кухне... – пропел Стас строчку знаменитой песни.
Она улыбнулась и решила еще немного помучится от сонного головокружения. Саня села на подоконник, обняла колени, и волосы шелковым полотном прикрыли ее ноги. Стас налил еще вина и с нежностью на нее посмотрел. Они сидели молча, и Сандра чувствовала, что у нее все меньше сил сопротивляться сну, настигающему ее какой-то глухой волной.
– Кого ты любишь, Сандра? – как-то тяжело спросил Стас, и сознание Сандры, которой уже почти владели чары сна, вновь превратилось в кристалл.
Она открыла глаза, и глухая волна снова отступила. Повернувшись к нему, Саня с улыбкой проговорила:
– Никого.
– Ты отвечаешь сейчас, как обиженный ребенок.
Стас был спокоен, но Саня чувствовала, что в нем вместе с вином растворялась какая-то еще неведомая ей тоска.
– Я не понимаю тебя, – ласково ответила она.
– Знаю, – сказал он, опустошив бутылку. – Устала?
– Да. Я пойду спать, ладно? – робко сообщила она. – До завтра.
– Да... Прости, – закурил он и закрыл глаза. Саня вдруг бросилась к нему и, обняв его, заплакала, и уже не хотелось думать, почему и откуда взялись эти горячие слезы: то ли от вина, то ли от жалости. Он снова взял ее на руки и отнес в спальню.