Андрей затаил дыхание и испытующе поглядел на Черногорова. Зампред беззвучно рассмеялся. В его глазах мелькнул неподдельный восторг.
– Ай да молоде-ец! – протянул Кирилл Петрович. – Уважаю, Рябинин. Хвалю!
Черногоров встал, обошел стол, подвинул ближе к Андрею второе кресло и сел.
– Не ожидал от тебя такой прыти, – хлопнув подчиненного по голенищу, сказал он. – Ловко ты вывел всю эту мразь на чистую воду.
Кирилл Петрович сиял:
– Тому и быть, Андрей, – откровенностью за откровенность. Посвящу тебя в мои самые секретные планы. Ну, а ты не подведи, теперь нам вместе идти до конца, иначе – говенные мы с тобой коммунары!
Он стал серьезен и сосредоточен.
– Пойми, сам по себе Гимназист для органов ГПУ великой опасности не представляет. Да, преступник, да, дерзкий налетчик, так мало ли я их передушил? Рано или поздно и его бы прищучили. Конечно, нельзя отмахиваться от недовольства общества, от состояния страха у граждан перед неуловимым бандитом, но для ГПУ подобные задачи мелки. Партия, само собой, ставит их нам в обязанность, как и борьбу с беспризорностью. И мы эту работу ведем, и довольно успешно.
Однако главное для нас – борьба с контрреволюцией, саботажем, подрывом основ пролетарского государства. То, что совершают Изряднов с Мигуновым, есть предательство интересов рабочего класса, более того, – контрреволюция! Подлецы спелись с уголовными элементами, выпачкали в грязи чистое имя партийцев, репутацию прокурора и работника милиции. Услышанное меня не удивило, я только не знал мелкие детали, например, о связях прокурора со Степченко через Боброва и далее – с бандой. Скажу больше, у меня имеются сведения о преступном попустительстве прокуратурой Торжецкого уезда недобитой банде Мирона Скокова. А знаешь ли, кто там уездный прокурор? Апресов, давний кореш Изряднова. Чуешь связь? Вот и я почуял. Поехал как-то раз зимой один мой сотрудник в Торжец к родителям на побывку. Пользуясь случаем, наказал я ему заглянуть в прокуратуру, взять у Апресова материалы на местного контрреволюционера-черносотенца, который проходил у нас по одному из дел. Сотрудник мой где-то в пути замешкался и прибыл в Торжец уже в потемках. Само собой, в прокуратуре в столь поздний час, да еще вечером пятницы, никого быть не могло.
Однако ж сотрудник мой – парень добросовестный: «дай, думает, загляну на всякий случай». И за-глянул. Свалился, как говорится, что снег на голову. Из передней – прямо в кабинет прокурора, а там сидит Апресов и пьет водку с неизвестным гражданином. На первый взгляд – ничего предосудительного, каждый имеет право в неслужебное время потолковать с приятелем за рюмочкой. Только вот «приятель» тот был весьма определенного свойства. Мой сотрудник виду не подал, взял пакет и пошел себе прочь, а мне по возвращении передал, что признал в собутыльнике прокурора известного бандита по кличке Золотник, давно скрывающегося в лесу у Мирона Скокова. Мы не стали подымать шума, решили приглядеться, тем более что Апресов с Золотником ничего не заподозрили. Постепенно я сделал вывод, что в губернии сложилась преступная сеть, поддерживаемая работниками прокуратуры, милиции и кое-кем из чиновных хозяйственников. Когда тебе была поставлена задача искать Гимназиста, я еще не знал, что и его банда вовлечена в эту паутину… Хотя предположения имелись. Не исключено, что Гимназист – главное звено цепи.