Роковая награда (Пресняков) - страница 82

Деревянников порозовел:

– За заботу благодарю. А то уж мы со старухой не знаем, на какие средства и жить! – он развел руками.

Черногоров встал:

– Было приятно познакомиться, Алексей Андреич. Очень. Спасибо за ваше время и за помощь.

Они попрощались, и Деревянников удалился. Черногоров поднял телефонную трубку:

– Шаповалова. Срочно! – Он ожидал соединения и в душе злобно матерился. Когда в трубке послышался голос начгубугро, Черногоров резко оборвал его. – Ты что же творишь, вредитель?.. А кто же? Я? Именно ты. Почему уволил Деревянникова?.. Я тебе покажу «несознательный элемент»! Я тебя самого несознательным сделаю и пропишу так – дух вылетит, понял!.. Слушай приказ: Деревянникова принять на должность начспецотдела, какого – тебе Гринев объяснит, пошлю его с черновиком приказа для тебя. А пока – зачисляй Деревянникова в штат. И запомни: подобные этому «спецу» кадры двадцати твоих деревенских обормотов стоят. Все, бывай! – зампред швырнул трубку.

В дверь заглянула Зинуля.

– Товарищ Медведь к вам, – с улыбкой оповестила она.

– Этот чего явился в воскресный день? – недовольно пробормотал Черногоров.

* * *

Дверь широко распахнулась, и в кабинет ввалилась исполинских размеров туша. Буркнув что-то вроде: «Пр-вэт» и пожав ладонь Черногорова огромной лапищей, человек свалился в кресло и, отдуваясь, снял фуражку:

– Ф-фу, эка с утра палить припустило! Покуда доехал, запарился. – Гость скрипел складками кожанки, морщась, расстегивал ворот гимнастерки.

– Ты что приехал-то, Платон Саввич? – участливо справился Черногоров.

– Как же, налет! Говорят, ты забрал дело у уголовки? Оно и понятно – десяток мертвяков, как мне доложили. Вот и я налимонился. Че там приключилось-то, а?

Черногоров принялся пересказывать оперативные донесения. Платон Саввич слушал, хмуря брови и время от времени покусывая усики.

Платон Саввич Медведь возглавлял территориальное ОГПУ. Так значилось в документах, так думал он сам и люди темные, далекие от реальной жизни.

Медведь выглядел на пятьдесят, однако «по паспорту» он был моложе – пьянство и прочие излишества добавили его внешности лишних десять лет. Он кем-то и когда-то считался «легендой ЧК», появившейся в органах в судьбоносном семнадцатом.

Платон Саввич и сейчас соответствовал «грозовой эпохе» – со своими кожанками, расстрельным «маузером» и отсутствием носовых платков. Его ценили за безоговорочное деление всех и вся на «своих» и «врагов» и за преданность рабочему классу. Впрочем, к рабочему классу товарищ Медведь отношение имел весьма сомнительное. Был Платон Саввич до революции трактирным вышибалой и даже сидел за кражу казенного добра. Однако многое прощается преданным революционному делу людям, а Медведь был истово предан. В годы гражданской преданно колошматил он пудовыми кулаками пленных офицеров, забивая их порой до смерти; под пулеметным огнем поднимал в атаку роты; орал на митингах.