Окончив совещание, Бехметьев попросил Рябинина задержаться. Главный инженер подвел его к висевшей на стене карте губернии:
– В наших краях лес твердых пород не произрастает, не повезло. Однако есть насаждения дуба в Имретьевском уезде, близ села Вознесенское. Глядите! – Бехметьев показал место на карте.
– В чем же проблема, Павел Иванович? Отчего нам не взять лес в Вознесенском? – недоумевал Андрей. – Заменим на время бук на дуб, а как получим нужные сорта, тогда и поменяем модели. Зато литье дадим в срок.
Бехметьев улыбнулся:
– В том-то и секрет, что проблема есть. Вознесенская дубовая роща передана сельской общине, крестьяне лес берегут, вырубки не делают. Вознесенское – село богатое, им и без торговли дубом неплохо живется, особенно после отмены продразверстки. Тамошние мужики – консерваторы, или, по-вашему, политически несознательные. Община долго не принимала большевиков, последний бунт против власти случился не так давно – в двадцать первом году. Хм, их, конечно, усмирили, воинствующих арестовали, но дух патриархальности, верности дедовским заветам сохранился.
– Заводу требуется не более трех кубов древесины, неужели откажут? – пожал плечами Андрей.
– Могут и отказать. И не от отсутствия рационализма, а из упрямства. Крестьяне не любят горожан, недоверчиво относятся к партийным и комсомольским работникам. Помнится, один мой приятель, уездный доктор, как-то принимал роды в Вознесенском. Так ему померещилось, будто в селе совершенно отсутствует Советская власть! Всем правит «мир», как и сто лет назад. Есть, правда, Совет и Крестьянский комитет, имеется парочка большевиков из бывших солдат и горстка комсомольствующей голытьбы, но роль последних в хозяйственной и общественной жизни села ничтожна. Верховодит там… дайте-ка вспомнить… Прокопий Лапшинов – один из авторитетнейших в волости земледельцев, отменный работник, по-вашему, разумеется, кулак.
– Разве нельзя съездить в Вознесенское и потолковать с этим Лапшиновым? – предположил Андрей.
– Попробуйте. По мне, вы хоть с Луны древесину доставьте, а только модели литейному нужны как воздух, – резюмировал Бехметьев.
* * *
В обеденный перерыв Андрей позвонил секретарю партячейки Михееву и попросил о встрече.
Партсекретарь только что отобедал и лакомился кефиром.
– Проходи, товарищ Рябинин, садись. Хочешь кефирчика?
Андрей отказался, сказав, что не голоден.
– Как идет подготовка зала губкома? – поинтересовался Михеев.
– Завтра будем менять непригодные кресла и настил сцены. В пятницу думаю начать покраску и украшение, – отвечал Андрей.