– Та-то она та, да только в случае промашки все потерять можем.
– Ну, так я привык рисковать. И на поле брани, и в жизни мирной.
– Как знаешь, пан Чеслав, как знаешь. В поисках убийцы я тебе не потатчик. Но и возражать чересчур упорно не стану. Решай сам. Только чтобы общему нашему делу не повредило.
– Ладно. Решу. Есть у меня один человек на примете.
– Боец, видать, знатный?
– То-то и дело, что панянка.
– Неужели?
– Змея еще та. За деньги мать родную продаст и еще поторгуется притом. Век бы с ней дела не имел, если бы не нужда.
– Да какая ж у тебя нужда может быть? – удивленно вскинул брови подскарбий.
– То мое дело, пан Зджислав.
– Ну, не хочешь говорить, не надо.
– Не обижайся, пан. Это не только моя тайна. Не могу тебе сказать.
– Да ладно, чего уж там. Поможет твоя панянка, к твоей награде еще свою прибавлю. Так можешь ей и передать.
– Добро. Передам.
Они помолчали. Каждый обдумывал услышанное и высказанное от сердца. Наконец подскарбий соскочил с сундука. Сотворил знамение лицом на храм Анджига Страстоприимца. Сказал веско, с расстановкой:
– Благослови нас, Господи, на дела наши, укрепи и придай сил.
Пан Чеслав повторил и его жест, и его слова. Вздохнул:
– Ну, пожалуй, пойду я, пан Зджислав…
– Иди, чего уж там. Да! Погоди! Едва не забыл. Что у вас там под Богорадовкой приключилось? Еще в стужне. Посланник грозинецкий лютует. Едва ли не смертной казни виновным требует. Дескать, любимца княжеского ни за что ни про что твои порубежники посекли саблями.
– А! Вот оно что! – Чеслав повел плечами, словно перед дракой. – Было дело. А не сказывал посланник, что грозинчане встречались там с зейцльбержцами, что наш сотник случайно на них со своим отрядом напоролся? Как его самого посечь драгуны хотели, с волками-рыцарями спевшиеся?
– Да тише ты, пан Чеслав, тише! Ужель я посмею вину за стычку порубежную на твоих орлов возложить? Уж я-то знаю, вернее, завсегда догадаться могу, как оно на самом деле было. Тем паче про Меченого… Ведь такое пан сотник Войцек Шпара прозвание получил?
– Точно!
– Так вот, про Меченого я много наслышан. Надежнее его шляхтича еще поискать надобно. И то вряд ли найдешь.
– Так к чему ты, пан Зджислав, вспомнил о нем?
Подскарбий тяжко вздохнул. Потер шею.
– Не вовремя, пан гетман, твой порубежник свару с грозинчанами затеял. Придворные, знаешь, как все выкручивают?
– Да уж догадываюсь. Поломойка тряпку так не выкрутит.
– То-то и оно. Ротмистр Владзик Переступа один из самых верных псов князя Зьмитрока был. Он и сейчас с посланником в Выгов прибыл бы, кабы не кончар твоего Шпары.