Уильямсон сказал:
- Я прошел на кладбище.
- Видели четыре креста?
- Видел четыре креста, сэр. И имена сохранились. Я записал их, чтобы не ошибиться. - Он стал читать по белой бумажке: - Алиса, Маргарет, Сьюзен и Джон Хетэуэй. Умерли от неизвестного вируса. Июль 2007 года.
- Спасибо. Уильямсон. - Уайлдер закрыл глаза.
- Девятнадцать лет назад, сэр. - Рука Уильямсона дрожала.
- Да.
- Но кто же эти?
- Не знаю.
- Что вы собираетесь предпринять?
- Тоже не знаю.
- Расскажем остальным?
- Попозже. Продолжайте есть, как ни в чем не бывало.
- Мне что-то больше не хочется, сэр.
Завтрак завершало вино, принесенное с ракеты. Хетэуэй встал.
- За ваше здоровье Я так рад снова быть вместе с друзьями. И еще за мою жену и детей - без них, в одиночестве, я бы не выжил здесь. Только благодаря их добрым заботам я находил в себе силы жить и ждать вашего прилета.
Он повернулся, держа бокал, в сторону своих домочадцев; они ответили ему смущенными взглядами, а когда все стали пить, и совсем опустили глаза.
Хетэуэй выпил до дна. Не успев даже крикнуть, он упал ничком на стол и сполз на землю. Несколько человек подбежали и положили его поудобнее. Врач наклонился, послушал сердце. Уайлдер тронул врача за плечо. Тот поднял на него взгляд и покачал головой. Уайлдер опустился на колени и взял руку старика.
- Уайлдер? - голос у Хетэуэя был едва слышен. - Я испортил вам завтрак.
- Чепуха.
- Попрощайтесь за меня с Алисой и детьми.
- Сейчас я их позову.
- Нет-нет, не надо! - задыхаясь, прошептал Хетэуэй. - Они не поймут. И я не хочу, чтобы они понимали! Не надо!
Уайлдер повиновался.
Хетэуэй умер.
Уайлдер долго не отходил от него. Наконец поднялся и пошел прочь от потрясенных людей, окруживших Хетэуэя. Он подошел к Алисе Хетэуэй, глянул ей в лицо и сказал:
- Вы знаете, что случилось?
- Что-нибудь с моим мужем?
- Он только что скончался: сердце. - Уайлдер следил за выражением ее лица.
- Очень жаль, - сказала она.
- Вам не больно? - спросил он.
- Он не хотел, чтобы мы огорчались. Он предупредил нас, что это когда-нибудь произойдет, и велел нам не плакать. Знаете, он даже не научил нас плакать, не хотел, чтобы мы умели. Говорил, что хуже всего для человека познать одиночество, познать тоску и плакать. Поэтому мы не должны знать, что такое слезы и печаль.
Уайлдер поглядел на ее руки, мягкие, теплые руки, на красивые наманикюренные ногти, тонкие запястья. Посмотрел на ее длинную, нежную белую шею и умные глаза. Наконец сказал:
- Мистер Хетэуэй великолепно сделал вас и детей.
- Ваши слова обрадовали бы его. Он очень гордился нами. А потом даже забыл, что сам нас сделал. Полюбил нас, принимал за настоящих жену и детей. В известном смысле так оно и есть