— Да, — сказал я. — Я ОК.
— Мы идем теперь?
— Куда идем?
— На автобусную станцию. Я еду в Сурин. Я еду сейчас.
Я кивнул на чемоданы.
— Разве Вы не собираетесь взять вашу одежду?
— Не моё. Они принадлежат Сунан.
— Что относительно вашей сумки? Вашей косметики? Нижнего белья?
— Не имею. Когда я останавливаюсь в комнате Сунан, я ношу ее одежду. Использую ее косметику.
Это было сверхъестественно. Она возвращалась в Сурин без таких вещей, как зубная щетка. Я знал ее в путешествии — мы провели четыре дня, путешествуя по Исарн, и у нее была только дорожная сумка с парой рубашек и комплект для гигиены — но сейчас казалось бессмысленным, что у нее не было никакой лишней одежды или вещей, которую нужно забрать назад. Я сказал ей, что я хотел воспользоваться ванной. Я ничего не делал, я только хотел удостовериться, что там никто не скрывался. Никого не было, только две зубных щетки на полке на стене.
При уходе я посмотрел вниз на ботинки и сандалии у двери. Я попробовал вспомнить, сколько пар было прежде. Я напряг мою память, но не смог вспомнить. Но у меня было чувство, что отсутствовала пара мужских сандалий. Что получается? В комнате находился мужчина, и Джой хотела, чтобы я отошел так, чтобы он смог выйти? И если там был мужчина, то кто он? Но это не имело смысла для меня. Она оставалась в Сурине, она выполняла все, что я просил ее, конечно, она не могла завести кого-то еще и в Бангкоке?
Мы возвратились к главной дороге в тишине. Я не знал, что сказать ей. Если в комнате был мужчина, то она лгала мне. Если там не было мужчины, то я глуп. В любом случае вечер был полностью испорчен. Джой вернулась бы в Сурин, зная, что я не доверял ей.
Она остановила такси и сказала водителю, что мы хотим поехать на автобусную станцию.
— Что с Сунан? — спросил я.
— Сунан остается в Бангкоке с Бирд.
Бирд водил пикап «Тойота» Сунан, и Сунан давала ему несколько тысяч бат в месяц.
Я видел его несколько раз и не знал, как обходиться с ним. Он редко улыбался и никогда не говорил со мной, обычно он даже не замечал мое присутствие. Джой сказала, что он ревнует в фарангам, потому что у них есть деньги. Я внезапно почувствовал жалость к Джой. Она собиралась находиться в автобусе в полном одиночестве в течение восьми или девяти часов, потом она оставалась бы в Сурине без Сунан или ее подруг, пока я не вернусь. Я обращался с ней как с мебелью, помещал ее на хранение, пока снова не буду нуждаться в ней. Я хотел, чтобы я смог забрать ее с собой в Лондон.
Она смотрела в окно, и не обернулась, когда я положил руку на ее бедро.